Что делать, если босс Лев - стр. 18

Тыкнул на значок ее фотографии, открывая на весь экран.

Улыбается.

Разумеется, улыбается!

Вот только здесь у нее на губах красная помада. Как будто красная тряпка для быка. А бык, разумеется, я.

Протянул руку ниже, поправляя член. Так, для профилактики.

Эти бы губки, да сомкнулись на нем…

Фантазия красиво нарисовала мне Киру, стоящей на коленях, прямо на кровати. Дерзкий огонь в глазах, вызов… и она тянется, чтобы привязать мои руки к изголовью кровати, а сама седлает меня, изгибая рот, умело подведенный этой алой помадой. Пухлые губки приходят в движение, чтобы с издевкой спросить:

- Ну что, Лев Олегович, внезапно наши роли поменялись?

Дергаю за ремни, но они на то и созданы, чтобы фиксировать любовника на месте.

Хорошие такие, черные кожаные, с правильной окантовкой по внутренней стороне запястья, чтобы не натереть его. Это, в принципе, тоже возможно, но если уж совсем пытаться выпутаться. Но зачем? Игра на то и игра, чтобы следовать правилам.

А сейчас в этих правилах она решила поиграть в Госпожу.

Язвительная, дерзкая, непредсказуемая.

Легко вписалась в образ соблазнительницы, на которой надеты черные чулки с поясом и кружевной комплект бордового белья.

Член начал пульсировать, оживая.

Ему, кажется, фантазия, по нраву.

Не стал освобождать его, сжал через ткань спортивок.

Она бы сидела на нем прямо поверх штанов, с хитрой улыбкой поднимая руки к своей груди, по которой провела бы кончиком пальца. Задевала бы только открытые бюстиком полушария, лаская кожу, тормозя на границе. А я жадно следил бы за ее жестами, желая, чтобы она сняла лифчик и продемонстрировала соски.

Большие? Маленькие? Розовые? Коричневые? Сосок вытянут или напоминает круглую кнопку? Будут смотреть на меня, в стороны или задраны вверх?

Как она любит? Играет со своими сосками? Сжимает их? Крутит между пальцев? Просит пососать?

А мне бы, прикованному к кровати, даже подняться, чтобы укусить эту чертовку не удалось бы. Только если она снизойдет, чтобы наклониться.

Хм. Так подразнить может.

Обопрется ладошками мне на грудь, сладко улыбнется и медленно начнет подносить грудь к моему лицу.

Пусть лифчик исчезнет, черт с ним!

И я обхвачу губами вершинку, потяну. Лизну. Проведу по кругу. А она отстраниться и покачает головой.

- Хорошенького понемножку. Вы были хорошим мальчиком, Лев Олегович?

Она снова пересядет мне на пах и скользнет рукой от своей груди с упрямо вставшими и затвердевшими сосками по впалому животу ниже, мимо кружевных трусиков, упираясь тоже на что-то твердое. И такое горячее, нервно дергающееся под ее пальчиками в желании обрести свободу. Но лишь затем, чтобы погрузиться не в менее жаркую обстановку.

Обхватит? Или просто поерзает?

Скорее, второе. А пальчики остановятся на кружеве, начав ласкать себя на моих глазах.

Выдохнул, прикрывая глаза.

Ведь это реально. Как показал характер Самсоновой-Ольховой. Она может.

А когда ей надоело бы смотреть, как я пытаюсь-таки сорвать с себя наручники, в тщетной попытке трахнуть ее, удостоившись лишь тем, что подкидываю бедра вверх, желая одним взглядом испепелить и трусики, и штаны, она с грацией кошки переместилась бы так, чтобы ее бедра оказались по обе стороны от моих щек, и зацепила бы, наконец, резинку трусов, на которых образовалось мокрое пятно.

- М-м-м… да кому-то уж нетерпится? – выдохнула бы мне прямо в пах, подув на красную головку, мокрую от смазки.