Чистовики любви. Рассказы нашего двора, или Повесть о детской любви - стр. 6
Семён почесал шариковой ручкой затылок, очередной раз задумался, и вышел на кухню – с письмом ничего не получалось. Он набрал ковш воды из-под крана, выпил большими глотками половину и поймал мысль. Быстро прибежал к столу в своей комнате, пока бабушка не предложила поесть (она только и делала, что готовила с утра до вечера супчики, котлетки, компоты и пыталась его накормить тем, что считала нужным съесть в данный момент), и стал сочинять.
«Я рассказал дома о тебе маме. Я хотел объяснить ей всё, но разговор не получился. В голове всё перепуталось и ничего не смог объяснить толком. Единственное, что мне посоветовала мама, так это что, если у меня что-то серьёзное, я должен положиться на время. Ты даже, наверное, не представляешь, как я хочу, чтобы всё это осталось. Чтобы даже через много лет я сказал то, что думаю теперь.
Я не хочу, чтобы забылось всё то прекрасное, что связано с тобой. Как ужасно быстро пролетел этот месяц. Я даже не представляю, что смогу ждать целый год. Но я сделаю всё, чтобы то, что я испытываю, сохранилось. Я ни разу не говорил, что я тебя люблю. Возможно, я и сам ещё толком не знаю, что это такое. Может быть, ещё очень рано это говорить, потому что всё ещё впереди. Ведь я ещё совсем ребенок и всё, что я пишу, глупо. Но я не хочу в это верить…»
Семён задумался: «Стоит ли об этом писать? Грамматических ошибок получается слишком много. Искать синонимы, правописание которых известно, долго и скучно. Конечно, черновик письма всё стерпит. А как такое отправлять? Что я могу дать этой девочке? Тысячу раз себя спрашиваю, а ответов не знаю. Я учусь в девятом классе, и она – в девятом, нам по 15 лет с разницей в полгода. Впереди ещё весь девятый и выпускной десятый класс, а там институт… По крайней мере, Вика о нём мечтает».
Он вспомнил её голос, как она говорила на прогулках под кипарисами и тополями, нежные шелковистые волосы и большие доверчивые карие глаза. Почему-то в людях Семён в первую очередь обращал внимание на глаза: добрые или злые, красивые или мелкие, глупые или хитрые. По ним лучше всего видно, что за человек рядом.
Семён достал фотографию, которую Вика подарила на прощание, посмотрел тысячный раз на её грустный взгляд, и поцеловал на снимке чуть припухшую нижнюю губку.
«Как было здорово её целовать у моря! Упиваться та-а-ким запахом, обнимать по вечерам! Немного морской соли, солнца и духов создавали такой аромат, который можно вдыхать вечно,» – он даже потянул носом воздух, но кроме жареной картошки с кухни вокруг ничем не пахло.
Почему ему так повезло в жизни? Понять было невозможно…
В «Салют», как назывался пионерский лагерь у абхазского поселка Дедушеры, он прилетел из Баку вместе с Аней и Серёжкой. Семёна в этот раз назначили старшим и подкинули двух попутчиков. Стройная невысокая Аня, его ровесница, больших проблем не создавала. Она жила на другом конце города, и седьмой год училась в балетной школе. У неё из-за этого пристрастия оказалась специфическая профессиональная походка – при движении носки ног устремлялись широко в стороны, как во второй позиции. Она всю дорогу рассказывала Семёну про балет, новые постановки, в которых участвовала, объясняла позиции, показывала «па» руками. Но голова Семёна шумела от самолета, барбариски не помогали при укачивании на взлёте, и он мечтал только об одном – скорее приземлиться.