Чистилище. Книга 2. Тысяча звуков тишины (Sattva) - стр. 8
Весь его теперешний мир сузился до выживания и банального стремления к нормальному человеческому состоянию, но это виделось значительным делом, не уступающим по замыслу переходу Суворова через Альпы. Этим утром стрелка внутреннего компаса вела его к необходимости обслужить себя – сама мысль, что Шуре придется еще и носить ему судно, убирать за ним, приводила его в бешенство. Приняв решение, он осторожно ощупал себя, дотянувшись руками немного дальше колен. Свои конечности он отлично чувствовал и даже мог самостоятельно немного согнуть ноги в коленях – эти простые открытия вселили в него еще больше уверенности. С большим трудом Лантаров приподнялся на локтях, осторожно перевернулся и дотянулся до костылей. Перевел дух, сконцентрировался и затем подтянул их к себе. «Давай, смелее, – подбадривал он себя, – не сдавайся, покажи, что ты чего-то стоишь. Пора опять становиться человеком». Пот напряжения выступил у него на лбу, как будто сейчас ему предстояло по ледяной стене подниматься к вершине Эвереста. Но он не сдавался, продолжая действовать медленно, спокойно и неуклонно. Через минуту, тяжело дыша, он в носках стоял на полу и опирался на костыли. У него были только тапочки, которые накануне вечером легко снялись от простого надавливания носком одной ноги на пятку другой. Однако водрузить их таким же образом на ноги не представлялось возможным. «Ну и шут с ними», – подумал Лантаров и в носках двинулся в уборную – от пола тянуло холодным потоком, достигающим колен, но он не обращал внимания. Накануне вечером он посетил сортир еще при поддержке Шуры – в нем был настоящий унитаз, но зато смыва не существовало в помине. Шура объяснил: поскольку дом стоит на отшибе, то тянуть сюда воду или пробивать скважину он не стал. Не столько из-за дороговизны, сколько вследствие приобретенной привычки к аскетической жизни. Уборную Шура смонтировал в доме сам, самостоятельно соединил со специально вырытой для этого сливной ямой, а в качестве системы смыва использовал обычное ведро, наполняемое из колодца.
Для Лантарова, урбаниста и неженки, самостоятельное посещение земного места превратилось в своеобразную экзекуцию. Особой проблемой оказалось смывание унитаза. Матерясь вполголоса, дрожа всем телом, он уперся плечом в стену, держа в то же время под мышкой костыль – на него-то и приходилась основная нагрузка. Второй костыль он прислонил к стене и высвобожденной рукой дотянулся до ведра с водой, на его счастье, наполненном только наполовину. С неимоверным трудом – самому себе он казался раненым революционером – Лантаров залил воду в унитаз, расплескав половину содержимого и окатив холодной водой левую ногу. Затем он еще некоторое время стоял, прислонившись спиной к стене, и пытался отдышаться, точно только что преодолел стометровку на соревнованиях. Лишь теперь он заметил, что уборная сплошь увешана какими-то надписями в виде небольших плакатов на синтетической ткани, как и большая комната, и вторая комната, где они ужинали. Он механически прочитал несколько надписей.
«Тот, кто обращается к прошлому, способен создавать новое. Конфуций» – было написано на противоположной стене. А на двери был прилажен плакат с такими словами: «Всякий анализ должен завершаться практической деятельностью. Дэвид Фроули».