Чистилище. Дар учителей - стр. 17
Вице-премьер продолжал говорить, а Николай, тем временем находившийся за кулисами, был погружен в свои мысли. Не давало покоя какое-то странное предчувствие…
Внезапно Коля понял, что в зале что-то не то, какие-то громкие крики о том, что человеку стало плохо. Выглянув на сцену, он понял, что в дальнем конце зала действительно происходит какое-то странное шевеление.
Вице-премьер начал испуганно озираться. К нему подошёл его охранник: «Надо уходить, Аркадий Бениаминович!» Максим повёл за собой к служебному выходу своего шефа и Данаифара. Тем временем паника в зале продолжала нарастать, появились первые выкрики о том, что вирус уже проник в учебный корпус, мгновенно образовалась давка. Коля предпочёл по-тихому проследовать за вице-премьером. Когда он вышел в коридор, ни политика, ни Данаифара уже не было видно. Студенты ещё толкались в зале, и в коридоре почти никого не было.
Николай предпочёл поспешить к своей машине, как вдруг его остановил окрик:
– Куда-то собрался?!
Дорогу к лестнице перегородил Мартиросов. Он был человеком весьма рослым и крепким, о нём ходило множество слухов: о его психической неуравновешенности, коррумпированности, о том, что в молодости он сменил фамилию Мартиросян на более «русскозвучащую» Мартиросов. Но его нос, по высоте своей и рельефности, а также курчавые чёрные волосы безошибочно свидетельствовали о том, что насчёт фамилии – это отнюдь не слухи. Сейчас Мартиросов был крайне возбуждён, он был похож на загнанного зверя, в его тёмно-карих глазах плескался ужас.
– Значит, так вы решили с нами поступить?! Нас бросить, а сами попрятаться по бункерам, забиться в убежища?! Чем мы хуже? Забыли, забыли о том, какую пользу я принёс для Союза…
Видимо, под «Союзом» Мартиросов имел в виду совсем не Советский Союз (к моменту развала СССР он только-только успел закончить школу), а общественную организацию «Союз армян, греков и евреев России», целью которой являлось укрепление дружбы и взаимодействия между тремя вечно угнетаемыми народами. А Даниил Петрович всё продолжал распалять сам себя:
– Хорошо устроились, попользовались и выбросили!
– Я не понимаю о чём вы, – удивился Коля.
– Конечно не понимаешь… да тут и не надо понимать!!! – перейдя на визг и брызгая слюной, Мартиросов набросился на Николая Михайловича в попытке сбить его с ног.
Хорошо, что Коля успел вовремя отклониться вправо, и Мартироcов пролетел мимо, но в самый последний момент ухватил его за костюм и, выворотив с корнем несколько пуговиц, развернул в свою сторону, затем правой рукой нанёс сильный удар в челюсть. Мир перед глазами Николая стал несколько мутнее, но затем резкость снова вернулась на своё место, цвета как будто стали даже ярче.
Мартиросов был в ярости, а следовательно, плохо понимал, что делает. Он использовал лишь свою физическую силу и неудержимый напор, о тактике говорить не приходилось.
Он не рассчитывал на то, что такой слабый, с его точки зрения, человек, как Николай Михайлович, может оказать хоть сколько-нибудь значимое сопротивление. Мартиросову казалось, что этот слизняк сломается сразу же и выдаст всю необходимую ему информацию. Даниил Петрович Мартиросов должен был жить! А все эти гады – умереть. Заражение было уже близко, и он чувствовал его приближение, он понимал, что ещё немного, и воздух вокруг станет отравленным. Он потратил почти всю ночь на изучение блогов, форумов и других интернет-материалов, он знал, что находится в группе риска. Он должен был вырвать своё право на новую и спокойную жизнь.