Чистая правда - стр. 43
Сара погасила сигарету и, взглянув на небо, поняла, что с удовольствием покаталась бы на лодке, чтобы почувствовать, как ветер играет волосами, брызги воды легко жалят кожу, а веревка впивается в ладонь. Но сейчас она не хотела плавать по реке в одиночестве. Она с радостью разделила бы это приключение с другим человеком, причем вполне определенным. Но, судя по тем крупицам, которые поведал ей про брата Майкл, да и по собственному впечатлению, Сара сомневалась, что такое когда-либо произойдет.
В ста милях южнее Джон Фиске тоже взглянул на мгновение на небо, когда выбрался из своей машины. На подъездной дорожке не было «Бьюика», но он приехал не за тем, чтобы повидаться с отцом. Вокруг царила тишина, если не считать пары подростков, которые возились с «Шевроле» с таким огромным двигателем, что казалось, будто он пробил капот.
Фиске провел целый день в суде, представляя довольно сложное дело и стараясь изо всех сил. Представитель ААИУ[8] весьма энергично выступал со стороны обвинения. Восемь часов сурового спарринга, и Фиске едва успел сходить в туалет, прежде чем присяжные вернулись и объявили подсудимого виновным. Это была третья судимость его подзащитного, и он получил пожизненное. Ирония заключалась в том, что Фиске на самом деле считал его невиновным в данном преступлении – чего нельзя было сказать про большинство его клиентов. Но этот парень столько раз выкручивался и выходил сухим из воды, что, возможно, присяжные подсознательно решили сравнять счет. «В довершение всего я умру от старости, дожидаясь второй части денег за свои услуги», – подумал Джон. Заключенные, получившие пожизненное, редко отдавали свои долги, особенно адвокатам, проигравшим дело.
Фиске отправился на задний двор, открыл боковую дверь в гараж, вошел и достал из холодильника пиво. Сырой, тяжелый воздух окружал его, точно мокрое одеяло, и он прижал холодную бутылку к горящей щеке. В дальнем конце двора росли несколько скрюченных деревьев и находился давно вымерший виноградник, все еще плотно подвязанный проволокой к ржавым столбикам. Фиске отправился туда и прислонился к одному из вязов, глядя на небольшой кусок голой земли среди травы. Здесь был похоронен Бо, бельгийская овчарка, с которой выросли братья Фиске. Их отец принес его в дом, когда щенок еще целиком помещался на ладони.
Примерно через год Бо превратился в черно-белого красавца с широкой грудью, весившего шестьдесят фунтов. Мальчишки его обожали, особенно Майк. Бо по очереди сопровождал их, когда они по утрам разносили газеты. Они провели вместе почти девять счастливых лет, а потом у Бо случился удар, когда он играл с Майком. За всю свою жизнь Джон не видел, чтобы кто-то так горько плакал. Майка не могли успокоить ни отец, ни мать; он сидел на заднем дворе и громко выл, прижимая к себе пса, пытался заставить его встать, вместе выйти на солнце поиграть. Джон в тот день обнимал брата, плакал с ним вместе, гладил их любимую овчарку по неподвижной голове…
Когда Майк отправился на следующий день в школу, Джон остался дома с отцом, чтобы похоронить Бо под вязом. А по возвращении Майка они устроили для Бо поминальную службу на заднем дворе. Майк очень прочувствованно прочитал отрывок из Библии, и братья положили маленький надгробный камень на простую могилу. На самом деле это был кусок бетонной плиты, но они написали на ней ручкой имя Бо. Обломок бетона все еще лежал на прежнем месте, хотя чернила давно стерлись.