Числа. Трилогия (сборник) - стр. 48
Я сказала себе: «Не буду я с ним разговаривать, пусть делает что хочет, пошел он подальше», но теперь каждый мой нерв прислушивался к нему, пытаясь понять, что он там затеял. Через некоторое время щелкнула зажигалка, во мраке вспыхнул огонек. Чуть слышный треск подожженной сигареты, потом долгий вдох и удовлетворенный выдох.
Я села, голос Жука произнес:
– Я так и думал, что ты не спишь. Хочешь затянуться?
Мерцающий кончик сигареты придвинулся ближе, Жук протянул ко мне руку. Я взяла, затянулась. Дым подействовал успокаивающе: было в нем что-то нормальное, привычное, уютное.
– Здорово, – сказала я, имея в виду не сигарету, хотя и она пришлась кстати: здорово было снова чувствовать его рядом. Я уже успела понять: мы сейчас не можем позволить себе скандалы.
Мы посидели, затягиваясь по очереди, почти не говоря, просто проживая миг за мигом. Потом Жук спросил:
– Как ты думаешь, а бывают фермеры-негры?
– Не знаю, но, по-моему, вряд ли. А чего?
– Нравится мне тут. Нравится то, что у меня под ногами. И то, что видно вокруг на много миль.
Это он вывел из всего одного дня блуждания по полям?
– Брось, Жучила, ничего из этого не выйдет.
– А почему? Фермеру что, нужно высшее образование? Или аттестат? И ему обязательно быть белым?
– Ну не знаю, не знаю. Вот деньги-то ему точно нужны. Много денег.
– Да необязательно покупать свою ферму, можно и на чужой работать. По-моему, быть на побегушках у База или еще у кого – не слишком завидная работа. Не хочу я этого. Нужно придумать что-то другое. – Голос его в темноте зазвучал истово: – Вот я сбежал оттуда. Мы оба сбежали. И теперь я хочу начать новую жизнь, без возврата к старому.
Меня тронули эти слова. Он говорил от всего сердца.
– Макак, между прочим, был прав, – продолжал Жук.
– Да ладно чушь пороть.
– А вот и был. Для таких, как я и ты, будущее прописано с самого рождения. Очереди за пособием, место за кассой или на стройке, жизнь на улице. То есть никакого будущего. А я так не хочу.
– Решил вернуться в школу, получить аттестат? – спросила я, совершенно в это не веря.
– Нет, с этим я, пожалуй, опоздал. И все же я хочу что-нибудь сделать. Стать другим. А не обыкновенным среднестатистическим молодым негром.
Пока он говорил, внутри у меня все сжималось в комок, а теперь комок дернулся и скрутил меня физической болью. Когда он начинал говорить про будущее, мне делалось непереносимо. Как я могу сидеть и слушать его, мальчишку, которому осталось жить всего неделю? В том, что он говорил, был смысл, была надежда. Только он опоздал. Если числа не врут. Если…
Я поняла, что еще немного – и проговорюсь. Мне хотелось рассказать ему все. Вот поделюсь, и, может, вместе мы придумаем, как это можно изменить. Только ведь нельзя, совсем нельзя. Я никому не должна открывать их числа, кроме подонков вроде Макака. Да у него, скорее всего, не хватит мозгов сообразить, о чем там речь. Я с трудом сглотнула, пытаясь взять себя в руки. Сменить тему, заполнить пустоту словами.
– А как так вышло, что ты живешь с бабулей? Ничего, что я спрашиваю?
– Да чего там, чел. Какие тайны? Мама свалила с каким-то типом, когда я был еще совсем мелким. Я ее и не помню. И вряд ли много потерял: бабуля-то всегда была рядом.
– Бабуля у тебя просто супер.
– А то. Старая ведьма.