Чирик - стр. 2
ЧАСТЬ 1. ПЕРЕСТРОЙКА
Глава 1,
в которой Чирик попадает к майору Питиримову и получает первые жизненные впечатления
Табачно-желтый указательный палец служащей советской армии кассирши Жук, известной в широких солдатских кругах под кличкой «Жучка», надорвал упаковку тысячерублевой пачки, и новенькие червонцы зашелестели, укладываясь в месячное жалованье майора Питиримова. Отсчитав тридцать пять бумажек, Жучка перешла на более мелкие купюры и закончила ответственную операцию звоном двадцати- и пятикопеечных монет:
– Распишитесь вот тут.
Синескулый Питиримов вздохнул тяжелым вздохом уставшего от жизни праведника, царапнул неразборчивую загогулину, сунул в карман ароматные ассигнации и вышел в мартовскую морозную тайгу. Вместе с другими собратьями Чирик погрузился в вонючую темноту, где в беспорядке лежали табачные крошки, коробок спичек производственного объединения «Гигант», замусоленный огрызок карандаша, рапорт рядового первой роты Шаромета об избиении его ефрейтором той же роты Попковым, да обширная статья о происках империалистов в братской Польше, вырезанная из «Красной звезды».
Неуютно было в кармане.
Майор Питиримов был заместителем по политчасти командира военно-строительного отряда капитана Кукрышевича. Майор Питиримов был женат. Майор Питиримов не пил и не курил. Впрочем, все это было несущественным. Главным было то, что майор Питиримов был законченным неудачником!
Всю жизнь, сколько майор себя помнил, на него непрерывным камнепадом сваливались мелкие и крупные пакости. Начались беды с самого момента зачатия. Темной ноябрьской ночью 1950 года, в самый ответственный момент творения, когда сперматозоид его папаши устремился в атаку на яйцеклетку мамаши, в дверь убогой питиримовской хибары тяжело и страшно ударили сапоги эмгэбэшников. В пять секунд трухлявая дверь разлетелась, и враг народа безродный космополит Иннокентий Питиримов был оторван от дражайшей супруги в чем мать родила. Больше его не видели.
И пошло, поехало, поплыло! Будущий майор родился недоноском и данный факт настолько его огорчил, что первое слово – Ленин – он произнес только в четыре года. Удары обрушивались на него непрерывно: то это был насморк с подозрением на сифилис, то обвалившийся балкон, то треснувший ночной горшок, то деревенский индюк-террорист, то озверевшая пчела… К шести годам Питиримов успел переломать все свои конечности, ему вырезали аппендикс и несколько грыж, он прошел курсы лечения у логопеда и гипнотизера, а также приобрел среди сверстников стойкую репутацию того, кто «прудит в постель». В школе беды стали масштабнее. Если Питиримов мастерил рогатку, то именно из нее почему-то попадал камень в лозунг «Учиться, учиться, учиться Владимир Ильич завещал!» Если он катался на лифте, то лифт обязательно застревал на двенадцатом этаже, из-за чего соседу – работнику совнархоза приходилось опаздывать на совещание по проблемам повышения удоев. А хроническая тупость восстановила против него весь учительский коллектив и не способствовала авторитету среди одноклассников. Несколько раз он оставался на второй год. Промучившись до пятого класса, мать с помощью взятки пристроила его в суворовское училище. Так Питиримов попал в армию. Здесь беды задули над его головой ураганными ветрами в виде бесчисленных гауптвахт, проваленных зачетов, пинков со стороны старшекурсников и зуботычин старшины.