Чингисхан. Властелин мира - стр. 8
По всей вероятности, молодой хан, бежавший с тучных пастбищ своих предков, не желал оставлять свое наследство врагам. Он наведывался в отдаленные друг от друга стойбища своего племени, всерьез требуя ханскую десятину от поголовья домашнего скота – верблюдов, ослов, лошадей и овец, – чтобы обеспечить свою семью.
Примечательно, что Темучин избегал двух вещей. Сероглазая Борте все еще ожидала его появления, чтобы перебраться в его юрту, а ведь отец Борте был влиятельный человек в своем племени, под началом которого было много воинов. Однако Темучин не приближался к ним.
Он также не обращался к старому и опытному Тогрулу, вождю тюркского племени кераитов, который когда-то побратался с Есугеем. Эта клятва давала право сыну любого из них в случае нужды считать побратима отца своим приемным отцом. Казалось, чего проще – прискакать через степь к кераитам, подданным этого Иоанна – священника Азии. Они жили за городскими стенами, имели настоящие сокровища, драгоценные камни, изделия из тканей, искусно сделанное оружие и даже шатры из золоченой ткани.
«Идти как нищий, с пустыми руками, – возражал Темучин, – только вызывать презрение, а не дружеские чувства».
И он упорствовал в этой решимости, которая не была ложной гордостью, а свойственной якка-монголам прямолинейностью образа мыслей. Иоанн-священник был обязан ему помочь – узы товарищества в Северной Азии связывают крепче, чем слово короля. Однако Темучин не воспользуется помощью этого хозяина городов и удивительных чудес до тех пор, пока не сможет появиться перед ним как союзник, а не как бродяга.
Между тем какие-то воры украли его восемь коней.
Случай с восьмью конями достоин того, чтобы дать его полный пересказ из хроник. Ворами оказались бродяги-тайчиуты. Бельгутей в это время отсутствовал, ускакав на девятой лошади, гнедой кобыле, той самой, на которой Темучин бежал из плена у Таргутая. Бельгутей охотился на сурков, и, когда он вернулся, молодой хан подошел к нему:
– Коней украли.
Дело было серьезным, так как все до одного братья остались пешими и могли полагаться лишь на милость проезжавших мимо всадников.
Бельгутей вызвался отправиться на поиски.
– Ты не сможешь выследить и найти их, – возразил Касар.
– Я поеду.
– Ты не сможешь их найти, – сказал Темучин, – а если и найдешь, то не сможешь их вернуть. Я поеду.
И он поскакал на усталой гнедой кобыле по следу всадников и восьмерых угнанных коней и ехал так три дня. У него с собой было немного высушенного мяса, пристроенного между седлом и спиной лошади, чтобы оно оставалось мягким и теплым. Его запас быстро иссяк, но гораздо большую помеху создавала отстававшая лошадь. Тайчиуты, имевшие возможность менять коней, оставались вне поля его зрения.
На четвертые сутки юный монгол встретил воина своего возраста, который доил кобылу неподалеку от тропы.
– Не видел ли ты восьмерых коней и угоняющих их людей? – спросил Темучин, осаживая лошадь.
– Да, перед рассветом восемь угоняемых коней промчались мимо. Я проведу тебя по их следу.
Взглянув еще раз на монгола, незнакомый юноша, завязав свой кожаный мешок, припрятал его в высокой траве.
– Ты выглядишь усталым и озабоченным, – сказал он. – Меня зовут Борчу, и я поскачу с тобой за этими конями.
Уставшую кобылу оставили пастись на лугу, а Борчу заарканил и оседлал белого коня из табуна, который он пас, и предложил его Темучину. Они вновь поскакали по следу и через три дня выбрались к лагерю тайчиутов, неподалеку от которого и увидели на выпасе украденных коней.