Чингисхан и рождение современного мира - стр. 6
Неудивительным кажется то, что к таким достижениям не могли остаться равнодушными и литераторы: Джеффри Чосер – родоначальник английской поэзии – посвятил самый длинный из своих «Кентерберийских рассказов» азиатскому завоевателю Чингисхану. Текст Чосера проникнут искренним восхищением этим человеком и его деяниями. И в то же время нам кажется удивительным, что образованный человек эпохи Возрождения мог так отзываться о монголах, которых весь мир теперь воспринимает типичными кровожадными варварами. Описание монголов, оставленное Чосером и Бэконом, имеет мало общего с теми образами, которые мы вынесли из более поздних книг или фильмов, которые изображают Чингисхана и его воинов дикими ордами жадных до золота и женщин варваров.
Несмотря на то что мы знаем множество разных изображений Чингисхана, которые были сделаны после его смерти, не существует ни одного прижизненного портрета. В отличие от всех других завоевателей Чингисхан никогда не позволял делать свои портреты на холсте, камне или монете. Словесные описания, сделанные его современниками, темны и малоинформативны. В современной монгольской песне о Чингисхане есть такие слова: «Мы представляем себе твое лицо, но наши очи не видят его».
Без портретов Чингисхана и каких-либо монгольских записей о нем мир мог представлять его образ таким, каким ему было угодно. Полвека после смерти великого правителя никто не решался изобразить его, а потом каждая культура произвела на свет свой собственный образ. Китайцы изобразили Чингисхана добродушным пожилым человеком с тонкой бородкой и пустыми глазами. Он был больше похож на рассеянного китайского мудреца, чем на яростного монгольского воина. Персидский миниатюрист изобразил его в образе турецкого султана, восседающего на троне. Европейцы нарисовали его типичным варваром с жестоким лицом и злобными глазками, уродливым в каждой черте.
Таинственность монголов в этом вопросе поставила сложную задачу для историков, желающих рассказать о Чингисхане и его империи. Биографам и исследователям практически не на чем основывать свои исследования. Им известна хронология завоеванных городов и побежденных армий, но достоверных сведений о его происхождении, характере, мотивациях и личной жизни практически нет. На протяжении веков распространялись неподтвержденные сведения о том, что все эти важные сведения о биографии Чингисхана были записаны кем-то из приближенных вскоре после его смерти. Китайские и персидские ученые ссылались на существование этих таинственных записей, а некоторые даже утверждали, что видели их. Примерно век спустя после смерти Чингисхана персидский историк Рашид ад-Дин описывает этот манускрипт как «…правдивую хронику, написанную монгольским наречием». При этом он предупреждает, что документ хранится в строго охраняемой сокровищнице, куда его «…сокрыли от глаз чужаков». Он особо подчеркивает, что «…никто, кто мог бы понять и вникнуть в смысл» монгольского текста, «…не получил такой возможности». После падения Монгольской империи следы этого тайного документа теряются, со временем большинство лучших ученых приходят к выводу о том, что такой текст вообще никогда не существовал и что это всего лишь еще один из многих мифов о Чингисхане.
Подобно художникам, придумавшим образ Чингисхана, ученые, додумывая имеющиеся факты, составили причудливые мифы и легенды о его жизни. Исследователи от Кореи до Армении из-за отсутствия достоверных фактов вложили в его образ собственные представления и фобии. Так, по прошествии столетий ученые рассматривали жестокости и зверства, совершенные людьми вроде Александра, Цезаря, Карла Великого или Наполеона, на фоне их особого значения в истории. В случае Чингисхана и монголов их достижения забываются, преступления и жестокость многократно раздуваются. Чингисхан превратился в варвара, кровожадного дикаря, безжалостного завоевателя, который получает наслаждение от самого процесса разрушения. Чингисхан, его орда и в некоторой степени все народы Азии превратились в одномерные карикатуры, символ всего того, что лежит за пределами цивилизованного поведения.