Четыреста килознаков - стр. 29
- А что говорили другие врачи? – осторожно спросила я.
- Другие врачи говорили, что я могу летать, но… риск действительно высокий. Вероятность инвалидности к пятидесяти годам – где-то сорок процентов. Сначала ерепенился – мол, плевать, это все когда-нибудь, не сейчас, а как же я без неба-то? Сорок процентов же, не сто. Но потом сел, подумал… А если все-таки попаду в эти сорок? С женой уже развелись. Грузить собою сына или родителей, которым самим нужна будет помощь? Ну свинство же.
- Но ведь можно было, наверно, остаться на какой-нибудь должности без полетов?
- Не все так просто. Медкомиссия дала заключение: на данный момент к полетам годен. Извольте в самолет, товарищ подполковник. Что там будет через пять-десять лет, никому не интересно. Был вариант пройти медико-психологическую экспертизу: мол, не могу летать после катастрофы, писаюсь от страха, как только вижу самолет, но…
- Слишком унизительно?
- Люблю умных женщин, - усмехнулся Ник. – Хотя с ними и непросто. И потом так было бы еще тяжелее – рядом с самолетами, но не летать. Нет, уходить – так сразу. Это как с отношениями. Если понимаешь, что ничего уже не исправить, лучше закончить одним махом.
- У тебя… так и было? С женой?
Все-таки мы пришли к личному, пусть и окольными путями. Но это было личное из прошлого – то, что далеко от той точки, где мы находились сейчас.
- Нет, - поморщился он. – Наоборот. Долго и тяжело. Поэтому и знаю, что так не нужно. А у тебя как?
- В первый раз так же, - я подумала, что вино, похоже, довольно крепкое и третий бокал, наверно, был лишним.
- В первый?
- Да. В двадцать лет вышла замуж, в двадцать девять развелась. Фактически разрыв тянулся год, даже больше. Пока не набралась храбрости и не подала заявление. Зато второй раз все было быстро. Муж пришел домой и сказал: «Дорогая, я ухожу, собери, пожалуйста, мои вещи. Квартира тебе, машина и дача мне».
Конечно, все было не совсем так, но по сути верно. Через месяц мы уже получили свидетельства о разводе, а вот отходила я от этого больше года. Видимо, прилетела ответочка за первый раз.
- По-деловому, - оценил Ник, и тут зазвонил его телефон.
Посмотрев на экран, он сдвинул брови, встал и вышел в зал. Говорил тихо, да и музыка играла, но одну фразу я все же услышала:
- Извини, не сегодня.
Разумеется, это было сказано не мне, но я тоже приняла на свой счет. Не то чтобы прямо рассчитывала на томное продолжение вечера… Просто вдруг стало предельно ясно: все будет либо серьезно, либо никак. Поэтому, наверно, мы еще не одну встречу будем кружить друг вокруг друга на мягких лапках.
Музыканты доиграли и раскланялись, люди начали расходиться, зал почти опустел. Я посмотрела на часы: половина двенадцатого.
- Как-то не очень ночной клуб.
- До последнего посетителя или до четырех утра. Иногда бывает, что и в четыре не выставить.
- Я бы тоже потихоньку пошла.
- Ладно, - не стал возражать Ник. – Сейчас вызову такси.
Когда он назвал водителю мой адрес, я подумала, что о чем-то хотела спросить, но мысль снова вылетела из головы, потому что рука оказалась в его руке.
Это была такая банальность, общее место, которое у меня встречалось если не в каждой первой, то в каждой второй книге точно. Но сейчас все оказалось иначе – тепло и уютно, и я всю дорогу молча улыбалась, как глупая школьница.