Четыре угла - стр. 25

Девушка резко посмотрела на Роберта. Он глядел на нее, зрительно спрашивая разрешения.

Ну а что тут скажешь? При стойком желании отказать, Полина не имела права так цинично поступить с парнем. Однако, Полина его не просила помогать, он вызвался сам, а, значит, о каком чувстве благодарности идет речь?

Девушка пожала плечами, давая понять, что предоставляет парню выбор: соглашаться или нет.

— Не откажусь, Татьяна Борисовна. Спасибо.

Полина отвернулась к окну. Чувство смятения навалилось неподъемным грузом. Плечи сдавило. Она не то, чтобы не хотела видеть Гризманна у себя дома, она вообще никого не хотела впускать в свою жизнь.

***

Перед Робертом суетилась Татьяна Борисовна. По большому счету она же ухаживала за ним как за дорогим и важным гостем, напрочь позабыв, что практически ничего не видит. Она даже сослепу сумела разглядеть марку часов на его запястье, выгравированную муравьиным шрифтом.

Полина в основном молчала.

Без аппетита гоняла по тарелке кружок огурца и смотрела сквозь Роберта и мамы. Этим двоим было неплохо совместно. Интересно.

Чего не скажешь о девушке, мечтающей поскорее свернуть трапезу и уйти из дома. Прогуляться.

Возможно, съездить к морю.

Она еще не была на море.

Не здоровалась с ним и не общалась.

Полина любила разговаривать с морем. Оно ей отвечало. Всегда. На любые вопросы у него был ответ и свое собственное мнение. И пять лет назад девушка ему даже завидовала.

Сейчас она смогла бы с ним поспорить. Сейчас у нее есть свое мнение.

— … конечно. Правда, Полина? — донесся до девушки обрывок фразы Татьяны Борисовны.

— Что? — переспросила, глядя попеременно на мать и на Гризманна, внимательно блуждающего по лицу Полины.

— Ты где летаешь? Я сказала, что в среду ты абсолютно свободна и сможешь сходить с Робертом на уличную выставку… — задумалась, припоминая, — как ты сказал Роберт?

— Выставка художников стрит-арта, — не растерялся парень.

— Точно, — благодарно улыбнулась ему женщина.

Полина опешила.

С глухим ударом опустила локти на обеденный стол так, что Татьяна Борисовна нервно заморгала. Этот вахлакский жест женщина ненавидела. Так делал Он. Невоспитанный чурбан.

— Я не знаю, — уверенно отчеканила, глядя в глаза родительнице. — Обещать пока не могу, — перевела внимание на Роберта, отчего парень смутился.

— А какие у тебя дела, Полина? Меня будешь караулить? Сходи с парнем, развейся и…

— Мама, — жестко обрубила, — давай я сама решу? — гаркнула так, что задребезжал стакан с водой.

Это было грубо. По отношению ни сколько к матери, сколько к Гризманну, и Полина это понимала. Да вот только она уже не та девочка, радеющая о чувствах других.

И контролировать свою жизнь Полина больше никому не позволит.

Хватит. Удивительно, насколько быстро Татьяна Борисовна сориентировалась и вновь попыталась взять под контроль жизнь Полины.

Но теперь у девушки имелось достаточно внутренней силы воли, чтобы противостоять. У нее были «очень хорошие» учителя…

— Ну…кхм, — откашлялась женщина, — хорошо. Я просто хотела, чтобы ты…

— Роберт, чай или кофе? — перебила мать Полина.

А это было еще грубее. Негостеприимно и показательно. Просто кричало о том, что кому-то пора уходить.

— Наверное, откажусь, — Роберт стянул салфетку с джинсов и положил на стол. — Мне уже пора. Спасибо, Татьяна Борисовна, — встал и галантно подхватил руку женщины. Снова, как при встрече, прикоснулся к запястью, оставляя невесомый поцелуй, не касаясь кожи. — Всё было на высшем уровне. Как всегда, Татьяна Борисовна, — откланялся. — Полина, — перевел внимание на девушку, — проводишь?