Четвертая обезьяна - стр. 4

– Какой тогда был свет на светофоре?

– Зеленый.

– Не желтый?

Водитель покачал головой:

– Нет, зеленый. Я знаю, потому что видел, как он переключился. До желтого еще секунд двадцать оставалось. Я уже из автобуса вылез, когда увидел, что он переключился. – Он показал на светофор. – Да вы камеру проверьте!

Портер поднял голову. За последние десять лет почти на каждом городском перекрестке установили камеры видеонаблюдения. Когда они приедут в управление, надо будет напомнить Нэшу, чтобы прокрутил запись, хотя Нэш, скорее всего, уже все сделал как надо.

– Тот тип вовсе не случайно попал под колеса – он нарочно прыгнул! Сами увидите, когда посмотрите запись!

Портер протянул водителю свою визитку:

– Пожалуйста, побудьте здесь еще какое-то время, просто на всякий случай. Вдруг у меня возникнут еще вопросы.

– Ладно. – Водитель пожал плечами. – Вы обещали поговорить с Мэнни, помните?

Портер кивнул:

– Извините, я сейчас. – Он отвел Нэша в сторону, понизил голос: – Здесь явно не преднамеренное убийство… И даже если покойник действительно покончил с собой, нам здесь делать нечего. Зачем ты меня вызвал?

Нэш положил напарнику руку на плечо:

– Ты уверен, что в порядке? Если ты еще не готов работать, я…

– Я в порядке, – отрезал Портер. – Говори, в чем дело.

– Может, нам сначала побеседовать…

– Нэш, мать твою, я не ребенок. Выкладывай, в чем дело!

– Хорошо, – вздохнул Нэш. – Но если окажется, что тебе все-таки еще тяжело, пожалуйста, сразу скажи. Если откажешься, никто тебя не упрекнет…

– По-моему, работа сейчас пойдет мне на пользу. Я сижу в четырех стенах и постепенно схожу с ума, – сказал Портер.

– Ты молодец, Портер, – тихо продолжал Нэш. – По-моему, ты заслужил быть здесь.

– Нэш, хватит! Выкладывай, в чем дело!

Напарник улыбнулся во весь рот:

– Тот тип, что лежит в мешке, – пострадавший… в общем, он не просто переходил дорогу. Он шел вон к тому почтовому ящику. – Нэш показал на почтовый ящик у входа в парк на противоположной стороне улицы. – Он собирался отправить по почте белую коробку, перевязанную черной бечевкой.

Портер вытаращил глаза:

– Не может быть!

– А вот может.

Портер поймал себя на том, что не сводит взгляда с черного пластикового «савана».

На какое-то время он буквально лишился дара речи.

Нэш попросил остальных сотрудников и экспертов ненадолго отойти и пропустить Портера к жертве. Все послушно зашли за ограждение; многие косились на него и перешептывались. Окружающие на какое-то время перестали для него существовать. Портер видел перед собой только черный пластиковый мешок с трупом и лежащий рядом небольшой пакет с табличкой «№ 1». Криминалисты наверняка уже успели сфотографировать пакет со всех сторон. Конечно, коробку не вскрывали; все понимали, что этого делать нельзя. Честь открыть коробку предоставили ему.

Сколько таких коробок он повидал на своем веку?

Дюжину? Нет, больше. Гораздо больше.

Портер стал считать в уме.

Семь жертв. По три коробки на каждую – итого двадцать одна коробка.

Двадцать одна коробка… почти за пять лет.

Преступник как будто забавлялся. Они ни разу не нашли ни одной зацепки. Только коробки – и их содержимое. Никаких следов.

Призрак.

На памяти Портера их оперативная группа то увеличивалась, то уменьшалась. Одни сотрудники уходили, другие приходили. После каждой новой жертвы группу расширяли. Пресса узнавала о новой коробке, и репортеры налетали на управление, как стервятники. На преступника охотились буквально всем городом. Но рано или поздно приходила третья коробка, потом обнаруживали труп, а преступник снова пропадал. Таял во мраке неизвестности. Шло время; через несколько месяцев СМИ забывали о нем. Опергруппу сокращали; отдел занимался более насущными делами.