Четвертая обезьяна - стр. 32
– Представляешь, у них закончились батончики «сникерс»! Кто занимается этой фигней? – ворчал он, разглядывая то, что осталось. – Слушай, Сэм, есть у тебя четвертак?
Портер сделал вид, что не расслышал, и толкнул стальную дверь напротив зеленого кожаного дивана – должно быть, он появился здесь еще во времена президента Кеннеди.
– Да ладно тебе! Я проголодался, – крикнул сзади Нэш.
Том Эйсли сидел за металлическим столом в дальнем углу и быстро печатал на клавиатуре. Увидев их, он нахмурился:
– Вы что, пешком добирались?
Портер уже собирался ответить, что на самом деле они доехали довольно быстро, с включенной мигалкой, но передумал.
– По пути мы заезжали во «Флэр-Тауэр». Осмотрели квартиру жертвы.
Большинство людей спросили бы, что они нашли, но только не Эйсли; он, похоже, начинал интересоваться людьми только после того, как у тех останавливался пульс.
Нэш тоже вошел из коридора, держа в руках недоеденный батончик «кит-кат».
– Тебе лучше? – спросил его Портер.
– Не дави на меня; я со вчерашнего дня не был дома. И сигареты все вышли.
Эйсли встал.
– Наденьте оба перчатки. И идите за мной.
Они прошли мимо стола, вошли еще в одни двойные двери и очутились в большом смотровом зале. Шаги гулким эхом отдавались от бежевого плиточного пола – такой же плиткой до половины были выложены и стены. Верхнюю половину выкрасили белой краской. Над головой ярко горели лампы дневного света; отражаясь в дверцах шкафчиков из нержавеющей стали, свет становился ослепительным.
Когда они вошли, им показалось, что здесь градусов на двадцать холоднее, чем в коридоре. В зале было так холодно, что изо рта вырывался пар. Руки покрылись гусиной кожей.
На столе посреди зала лежал обнаженный труп; над столом висела большая круглая хирургическая лампа с ручками по обе стороны. Лицо трупа было накрыто белой простыней. Большой Y-образный надрез начинался в районе пупка и разделялся у грудных мышц.
Портер пожалел, что не запасся жвачкой: она хоть немного отбивала специфический запах.
– Там наш мальчик? – спросил Нэш.
– Да, – кивнул Эйсли.
Труп отмыли от грязи; грязь и пыль остались только в многочисленных ссадинах, напоминавших сыпь.
– Утром я этого не заметил, – сказал Портер, подходя ближе.
Эйсли показал на большие багрово-черные кровоподтеки на правом предплечье и ноге:
– Сюда его ударил автобус. Видите вмятины? Это следы от решетки радиатора. Судя по замерам на месте происшествия, сначала его отбросило вперед, а потом протащило по асфальту. Естественно, повреждены все внутренние органы. Больше половины ребер сломано, четыре ребра проткнули правое легкое, два – левое. Кроме того, разрыв селезенки и одной почки. Судя по всему, причиной смерти стала травма головы, хотя любая из остальных травм могла стать роковой. Смерть наступила почти мгновенно. Спасти его было нельзя.
– Это и есть твоя важная новость? – разочарованно спросил Нэш. – Я думал, ты что-то нашел.
Эйсли выгнул бровь:
– Ну да, кое-что.
– Том, я не любитель саспенса. Выкладывай, что ты нашел, – сказал Портер.
Эйсли подошел к столу из нержавеющей стали и показал на то, что казалось коричневым мешком на молнии, заполненным…
– Это его желудок? – спросил Нэш.
Эйсли кивнул.
– Ничего странного не замечаете?
– А как же! Желудок больше не у него внутри, – ответил Портер.