Четвертая обезьяна - стр. 10
– Как будем разговаривать?
– Быстро, – ответил Портер, нажимая кнопку звонка.
Нэш понизил голос:
– Жена или дочь?
– Что?
– Ухо. Как по-твоему, чье оно – жены или дочери?
Портер собирался ответить, когда дверь приоткрыли – чуть-чуть, не сняв цепочки. Невысокая латиноамериканка смотрела на них холодными карими глазами.
– Чем вам помочь?
– Мистер или миссис Толбот дома?
– Моменто… – Она перевела взгляд с Портера на Нэша и захлопнула дверь.
– Лично я за дочь, – сказал Нэш.
Портер посмотрел в свой телефон:
– Ее зовут Карнеги.
– Карнеги?! Ты что, издеваешься?
– Никогда мне не понять богачей, – ответил Портер.
Дверь снова открылась, на пороге стояла блондинка лет сорока с небольшим. На ней был бежевый свитер и черные мягкие брюки в обтяжку. Волосы собраны в конский хвост. «Симпатичная», – подумал Портер.
– Миссис Толбот?
Блондинка вежливо улыбнулась:
– Да. Чем обязана?
Латиноамериканка вернулась в прихожую и издали наблюдала за происходящим.
– Я детектив Портер, а это детектив Нэш. Мы из Чикагского полицейского управления. Где мы могли бы поговорить?
Улыбка исчезла.
– Что она натворила?
– Простите, кто «она»?
– Маленькая засранка, дочь моего мужа. Хочется хоть одни выходные прожить спокойно, чтобы ее не ловили на воровстве из магазинов, угоне машин или распитии спиртных напитков в парке с такими же, как она, малолетними шлюшками. Пора мне бесплатно поить кофе всех стражей порядка, которые заезжают ко мне по утрам в воскресенье, ведь половина вашего управления уже побывала у нас дома… – Она распахнула дверь, и они увидели просторный холл. – Заходите!
Портер быстро кивнул Нэшу. Они вошли.
В центре высокого сводчатого потолка сверкала хрустальная люстра. Портер поймал себя на мысли, что ему хочется разуться, чтобы не пачкать белый полированный мрамор.
Миссис Толбот повернулась к горничной:
– Миранда, будьте умницей и принесите нам чаю с бубликами – или, может быть, вы хотите пончиков? – При последних словах уголки ее губ дернулись в намеке на улыбку.
«Ах, этот юмор богачей!» – подумал Портер.
– Спасибо, мэм, ничего не надо.
Богатые белые женщины терпеть не могут, когда к ним так обращаются…
– Пожалуйста, называйте меня Патриша.
Следом за хозяйкой они повернули налево и очутились в большой библиотеке. Начищенные деревянные полы блестели в утреннем свете, на полу плясали солнечные зайчики, отражающиеся от хрустальной люстры над большим каменным камином. Хозяйка жестом указала на диван посреди комнаты. Портер и Нэш сели. Сама она устроилась в удобном с виду мягком кресле напротив, ноги закинула на оттоманку и потянулась к чайной чашке, стоящей на столике. Рядом с чашкой лежал нераскрытый выпуск «Чикаго трибюн».
– Только на прошлой неделе у нее была передозировка какой-то дряни, и пришлось среди ночи забирать ее из неотложки в центре города. Заботливые подружки выкинули ее там после того, как она отключилась в каком-то клубе. Оставили на лавке перед больницей. Представляете? Арти уезжал по делам, а мне пришлось с ней возиться. Надо было успеть привезти ее домой, пока муж не вернулся, чтобы не расстраивать его. Вот и приходится душке-мачехе прибирать грязь и делать вид, будто ничего не произошло.
Горничная внесла большой серебряный поднос и поставила его на стол рядом с гостями. Разлила чай по чашкам; одну протянула Нэшу, а вторую – Портеру. Кроме того, на подносе стояли две тарелки. На одной лежал поджаренный простой бублик, на другой – пончик с шоколадной начинкой.