Четверо за спиной - стр. 8
– Слушай, дружище, ты мне рассказать ничего не хочешь, а? – начинаю я.
Вместо ответа он с ироничным прищуром смотрит на меня. Так смотрит, что я начинаю заводиться. Что за ухмылки?
– Что именно ты хочешь знать, Ярослава?
– Я не могла так далеко уйти от станции, – четко выделяя слова, говорю я.
– Не могла, – легко соглашается он. Злюсь еще больше, но пока сдерживаюсь.
– Тогда куда мы едем?
– Туда, где ты получишь все ответы на вопросы.
– А не подзадолбал ли ты говорить загадками, а? – я невольно начинаю повышать голос. Двое попутчиков с ужасом в глазах отступают с лошадьми подальше. Явно на их самодовольного старшого давно никто не орал. Ничего, переживет, – конкретно: где мы и куда едем?
– Конкретно: мы – в лесу. Едем в княжью столицу, Миргород. Полегчало?
– Ты накурился что ли? Какой еще Миргород? Здесь нет такого города!
– У тебя там – нет. А здесь – есть.
– Хватит мне нести вашу ролевую чушь! В какой стороне железная дорога? Станция – где? Мне туда нужно.
– Здесь нет железных дорог, Ярослава, – он спокоен как удав, а у меня едва не дым из ушей.
– Где – здесь? В области?
– В этом мире.
– Где?? Ты вслед за мной температуришь? Таблеточек дать?
– Успокойся, Яра.
– Я спокойна, – рявкаю, – это вы – ролевики, долбанулись, вконец!
– Давай – так: мы завтра приедем в город. Ты все увидишь своими глазами.
– Ваш ролевой городишко? Чего я там не видела?
– Я не буду больше ничего говорить. Потерпи до завтра. Прошу, – он смотрит доброжелательно, но твердо. А я внимательно смотрю в его глаза. Вроде зрачки в норме, глаза смотрят ясно, не подернуты наркоманским безумием. Смотрю на руки, не трясутся, не дрожат. А может он сумасшедший? Шизофреник? Елки, вот влипла-то! Становится страшно. Невольно отодвигаюсь от него подальше.
– Тебе не следует меня бояться, Ярослава, – словно угадав мои мысли, тихо произносит он, – я буду последним, кто причинит тебе вред.
– А кто вас, ролевиков… – бурчу я.
– Я не ролевик. Я действительно волхв.
– Конечно-конечно, – быстро соглашаюсь я, вспоминая, что с сумасшедшими нельзя спорить.
Ошарашенная возникающими перспективами, я молча ем похлебку, которую мне с опаской протянул Миран. Мы еще немного отдыхаем и начинаем сворачиваться. Я со стоном, уже без утренней легкости, взгромождаюсь на лошадь. Мозг исступленно ищет выход из положения и не может найти. От этих троих я не уйду даже верхом, лошадь несвежая, да и в целом, далеко не скакун. Можно попытаться уйти ночью. Но куда? Этот лес я не узнаю абсолютно. Несколько раз тайком доставала телефон, пытаясь или позвонить или уточнить геолокацию. Но связи нет от слова совсем. После бесплодных попыток настроение сникло в жеванный комок. Еду понуро, едва держась за поводья. Устала, как бурлак на Волге.
Видимо не совсем еще оправился мой организм. Драгомир часто едет бок о бок, но видимо чувствуя мое состояние, разговор не заводит. Просто поглядывает искоса, все больше хмурясь. Наконец не выдерживает, и просто сдергивает меня с седла на свою лошадь. Я так устала, что едва сопротивляюсь. Он усаживает меня спереди, прижимает к себе и укутывает плащом. С усталым вздохом я приваливаюсь к твердой мужской груди. Ерзаю, устраиваясь поудобнее. Завтра дозлюсь, сегодня устала.
– Отдыхай, амазонка моя, – слышу я тихий голос и ощущаю ладонь на своем лбу. Под мерный стук мужского сердца почти сразу уплываю в дрему. Не такой уж он и гаденыш, хоть и шизофреник. Возможно, говорю это вслух, потому что скорее чувствую, чем слышу, тихий мужской смех.