Честный обм(а)ен - стр. 39
Отодвигаюсь, отлипая от него и заглядываю ему в глаза. Странно смотрит и не произносит ни слова.
– Прости, – встаю неловко, поправляя блузку. – Просто, мы так долго боролись с ними. И такой луч надежды, пусть даже призрачной, очень… он вселяет уверенность, понимаешь?
Прохожу на свое место, беру сумочку и иду к двери.
– Ладно, пока. Я пойду.
– Они справятся, София, – слышу его слова уже открывая дверь.
Улыбаюсь и не поворачиваясь отвечаю:
– Я верю тебе, Марк. Верю, – добавляю шепотом.
Сажусь в нужную маршрутку и еду в кафе.
Пока что, не знаю, как правильно рассказать маме обо все происходящем, но уверена, что она поймет.
Если, не называть вещи своими именами, получится ли выстроить рассказ так, чтобы выглядело правдоподобно?
Познакомились в клубе, виделись, ночевать оставалась, а большего ей знать не нужно. Как скажет, что договор закончился, скажу расстались и все.
Вхожу в родные двери и наблюдаю такую картину: несколько мужчин, рассматривая с пренебрежением, пространство пустого, без посетителей зала, разговаривали с поникшей мамой. Она, им что-то редко отвечала, но было ощущение, что ее там и не слушают вовсе.
«Ну и что тут происходит?» – подумала и направилась в сторону делегации.
– Мам? Все в порядке? Здравствуйте, – обратилась на тех, кто внезапно перевел на меня свои заинтересованные взгляды.
– София? Пройди пожалуйста в мой кабинет и подожди меня там? – смотрит умоляюще, но я не сдвинусь с места, потому что мне все это не нравится.
– Мама, я останусь тут и хочу знать все.
– Что же, Лидия Станиславовна, мы подготовим документы и придем к вам для согласования и подписания. Будьте пожалуйста готовы и полагаем, вам понадобятся услуги юриста, для честности.
– Спасибо. Буду ждать вас в следующий понедельник, тут, – чуть ли не плача отвечает она и «гости», разворачиваясь бросают небрежное «До свидания», уходят.
– В чем дело? На что ты подписалась?
Мама отворачивается, значит плачет. Господи, что она сделала?
Обхожу ее и заглядываю в лицо.
Выжидаю. Не хочу давить, но подсознательно уже понимаю, что она мне ответит.
– София, я…, – голос дрожит, – я продаю кафе. Мы не можем остаться на улице.
Ну, почему?
– Зачем, мам? Ты еще ничего не успела подписать надеюсь?
– Нет, дорогая. Но мы обо всем договорились. Главное, что останется квартира, а там я устроюсь…
– Так все, – беру ее за плечи и веду к барной стойке.
Усаживаю на стул, вручаю стакан с водой, которым она запивает свои таблетки и продолжаю.
– Мам, послушай меня внимательно, пожалуйста, – она смотрит и не моргая кивает. – Не перебивай.
– Говори уже, ты меня пугаешь, дочка.
– Я все решила, мамуль…
– Что решила? – округляет глаза.
– Нам помогут с судом, а выиграв дело, оплатят эти Емельяновы все, что мы потратили. Каждый кредит взятый, еще и моральную компенсацию. Нам помогут, мамочка. Наконец-то, виновник сядет в тюрьму, и наш папа сможет мирно спать.
Она стала рыдать в голос, а я за ней.
Это наша победа. И, если все получится, я буду готова всю жизнь на коленях перед Державиным ползать, потому что то, что он делает для нас, неоценимо.
Если все получится…
Я не сказала маме всей правды, она ей не нужна.
Конечно, загадочный мистер икс стал объектом обсуждения недели, но я держалась, как кремень. Хотя в тот вечер, когда я уезжала к нему ночевать, мама выглянула в окно и увидела ту красавицу, на которой приехал Марк и уже понимала, что парень мой крут.