Честное комсомольское! - стр. 4
Но «Комсомольская правда» осталась. Почему? Наверное, потому, что у комсомола была своя правда.
То, что случилось со страной в конце 1991 года, я категорически не принял и снова оказался в оппозиции, но теперь более ожесточенной и непримиримой, нежели прежде, когда я обличал недостатки советского строя. Трибуну для выражения моих тогдашних, более чем несвоевременных мыслей, мне предоставила «Комсомолка». Первая статья, опубликованная в декабре 1992 года, называлась «От империи лжи – к республике вранья». Название говорит, думаю, само за себя. В течение четырех лет протуберанцы своего гражданского негодования я выплескивал на страницы «КП», что не всегда проходило безнаказанно для газеты, о чем ниже. Знакомясь со статьями, собранными в этой книге, читатель сможет убедиться, насколько я был неосторожен. Должен сказать, именно в «лихие девяностые» я написал больше всего яростных публицистических статей. Слава богу, в России тогда борьба с инакомыслием писателей не дошла до того ожесточения, которое на Украине стоило жизни Олесю Бузине.
В детстве, как начинающего читателя, меня огорчало, что в собраниях сочинений классиков следом за любимыми произведениями идут зачем-то тома с публицистикой. «Не могу молчать!» Эх, Лев Николаевич, лучше бы ты помалкивал и сочинял продолжение «Войны и мира», ведь так и не рассказал, как Безухов стал декабристом, а Наташа поехала за ним в Сибирь. Или – Пушкин! Сколько наш гений потратил сил на газетные перепалки с Булгариным, а «Египетские ночи», отраду отроческого эротизма, так и не закончил. Жаль… Только с годами я понял, какое это увлекательное чтение – публицистика былых времен. Она доносит до нас бури и страсти минувшего, нравственные искания и политические сшибки, сотрясавшие людей, давно умерших, и страны, давно исчезнувшие с карт! Нет, это не прошлогодний снег, точнее сказать, это некогда раскаленная, а теперь застывшая лава. И ее прихотливые нагромождения странно напоминают ландшафт нынешней жизни. Впрочем, ничего удивительного: проклятые вопросы и бездонные проблемы мы получили в наследство вместе с нашей землей, историей, верой, вместе с супостатами – внутренними и внешними. Прочтешь какое-нибудь место из «Дневника писателя», глянешь в телевизор, послушаешь очередного вольнонаемного охмурялу и ахнешь: «Ну, Федор Михайлович, ну, пророчище!»
Взглянем на проблему с другого бока. А почему поэты, прозаики, драматурги пишут статьи? Неужели они не могут свести счеты со Временем при помощи, скажем, могучей эпопеи, разительной поэмы или комедии, которую современники тут же растащат на цитаты, как олигархи растащили общенародную собственность? Есть еще памфлеты, антиутопии, эпиграммы, позволяющие от души поквитаться с подлой действительностью.
(1991)
Однако литераторы, в том числе автор этих строк, продолжают писать статьи. Почему? А потому, что процесс художественного творчества долог, сложен, противоречив и непредсказуем. Да и само влияние художественного текста на общество неочевидно и ненадежно, напоминает скорее поддерживающую терапию или даже гомеопатию. А как быть, если требуется молниеносное врачебное вмешательство – тот же прямой массаж сердца?