Честь имею… капитан Волошин. Сборник рассказов - стр. 19
Ну и фактор менее важный, но тоже не на последнем месте. Дежурные контролёры-надзиратели, разные все, меняются, по сменам заступают. И с каждым надо общий язык найти, показать свою нужность, и даже незаменимость. Напишут, чего доброго рапорт, за какое нарушение, и окажешься в камере в роли сидельца, а дальше опять, или ёлки в лесу, или шпалы на погрузке. Вот и попробуй удержаться на должности долгое время. Толик Головин держался, значит, устраивал всех и человеком был уникальным.
Вчерашний солдат, а теперь прапорщик-контролёр, Сашка Лыков, службу только начинал. Всё ему было интересно, да и поговорить любил, поспрашивать, опыта так набирался. В ШИЗО разговаривать с осуждёнными запрещено, только по делу и по службе, иначе нарушение. Сутки напролёт одному без собеседника, скучно неимоверно. По этому, наличие, шныря Толика, было для Сашки огромным плюсом. К тому же и Головин рассказчиком был, каких мало. Ну, прямо кладезь уголовной, да и просто житейской мудрости. И хотя понимал молодой прапорщик, наученный замполитом и старшими товарищами, что верить осуждённым нельзя, но слушал шныря с интересом и даже с удовольствием.
Начиналось примерно так:
– Головин, тебя за что посадили?
– А вот не поверишь, гражданин начальник, ни за что сижу.
– Так уж и ни за что, четвёртый раз?
– Нет, с точки зрения уголовного права, статью мне конечно подобрали. А вот если по совести, то вопрос спорный. Я ведь худа никому никогда не делал, не убивал никого, не хулиганил, даже не воровал. Мне граждане деньги отдавали сами, можно сказать по доброй воле и с благодарностью. Хотя первый раз сел я ещё по малолетству, за дело. За доброе конечно, но за дело. Мы с ребятами, в детдоме, кабинет директорши подломили. Она подарки там новогодние спрятала, а мы взломали дверь, подарки взяли, да и раздали всем. Отмеряли мне тогда пятёрочку, за доброту, кража со взломом. Отсидел я, вышел и решил попутешествовать, посмотреть великую нашу Родину, города разные. Молодой был любопытный. Работать пробовал, где грузчиком, где носильщиком, специальности то не было.
Однажды познакомился я с хорошим человеком, ювелиром. Великий можно сказать человек, художник, руки золотые. Такие вещи из рандоли выделывал, от золота не отличить, даже пробу ставил. А из бутылочного стекла, настоящие изумруды шлифовал, вот мастер, так мастер. В то время, надо сказать, в ювелирных магазинах товару было не густо, ширпотреб в основном, простенькие изделия. А тут такой специалист, произведения искусства вытворял, и с виду представительный мужик, интеллигентный.
Работали мы с ним так. Захожу в ювелирный магазин, присматриваюсь к покупателям. Примечаю даму, одета хорошо, ухожена, сразу видно, деньги водятся, перстни рассматривает. Подхожу и тоже рассматриваю, и как будто между делом, сам с собой говорю:
– Да, ничего интересного нет, для настоящего ценителя и купить нечего, побрякушки для рабочего класса и трудового крестьянства. Надо опять к директору зайти.
Смотрю, напряглась дама, заинтересовалась, а я отхожу потихоньку. Она за мной:
– Молодой человек, а Вы знакомы с директором?
– Конечно, – небрежно отвечаю, – он друг моего отца, в гостях у нас часто, мама у него иногда покупает вещи, которые в продажу не поступают.
– Ой, а Вы не могли бы меня познакомить, мне так нужно купить подарок для родственницы, а тут, правда, выбрать нечего.