Честь Афродиты - стр. 27
Из перечисленных, получалось, в живых остался только бывший начальник, что за столом. Но сравнение было приятным, с этим спорить не следовало, он и не стал, толковый, значит – хорошо, протянул рюмку… Старые сослуживцы выпили, потянулись вилками за закуской…
– Ты понимаешь. Миша, он мне сразу не понравился. А у меня чутьё!.. Какой-то он… холодный. Лощёный, но холодный, как рептилия.
– Так у нас такой же, ты помнишь, был первый заместитель министра, этот, как его… Пока взбучку на Совете Министров от председателя не получил… Обомнётся! Тоже всё сверху на нас поглядывал и сопел… назначенец хренов.
– Да, но тут, Сергеич, другое. У него психология не наша. Не наша!
– Капиталистическая, что ли?
– Хуже, Миша, хуже. Он ничего кроме увеличения объёма производства не видит…
– Так это понятно. Он же из-за бугра к вам пришёл, с той философией и приехал. Ему деньги нужны. Прибыль. Закон джунглей…
– Подожди, Миша, подожди. Тут другое. Понимаешь, когда нами командовал Борис Фатеевич, мы же другими были. Мы коллективом были. Я каждому дню радовался. Последним с работы уходил…
– Да, ты такой, я помню. Наливай!
– Ага, сейчас. Подожди. Ты послушай. Мы вверх с продуктом пробивались. Вверх! На рынок! За качество бились. За марку. Потому что оно наше, российское, оно лучшее… А теперь… Ты какое масло домой покупаешь, какое?
– Я?! Никакое не покупаю. У меня жена или дочь приносит… Из этого, из…
– Не важно, – сердито перебивает Валерий Викентьевич. – Наше не бери. Скажи им. Ты прошлый раз сказал, сказал?
– Сказал. Они не покупают. Видишь?
– Вот и правильно. Молодцы! Потому что оно не лучшее. Это я говорю, как главный – тьфу, технолог. У нас полный обман покупателя. Из российского в нём только этикетка, да сертификат. Сплошной удар по печёнке. Кстати, выпьем…
– Запросто. Давай рюмку…
– Всё-всё, стоп, хватит, разольёшь… Ну вот!
– Это к счастью. Потом вытрем. Давай!
– Поехали! – товарищи выпили, вновь застучали по тарелкам ножами и вилками. Закуска была доброй, как и раньше, министерской.
– Может тебе «телегу» в органы написать, а, в эти… – Предложил Михаил Сергеевич, мотнув головой, – в защиту потребителей или прямо Степашину. А что, Серёга, я слышал, Степашин толковый мужик или нет. Я-то уж отошёл от этих… фамилий. Да и меняются они как блохи, с сучки на кобеля, с кобеля на…
– Миша! Михаил Сергеевич! Ты что, окстись, ох… Да чтоб я, на свою фирму, на своих товарищей, да никогда! Меня же сразу уволят. И что я потом делать буду? На пенсии своей сидеть? Нет! Я сразу подохну. Я не стукач.
– Это верно. Стучать мы не научились. А ведь могли. Ко мне знаешь сколько раз эти, хмыри, из ВЧКа…
– Из КГБ.
– Один хрен, извини, подкатывались…
– А ко мне… за тобой присматривать… Ты ж знаешь, я говорил.
– Да, помню. Конечно, помню. Ты молодец! Даже не ожидал. Хорошо ты их тогда отшил. А Василь Семёныч, помощник первого, стучал.
– Да ладно ты, брось старое вспоминать. Горят уже многие в Аду!. А мы вот… Короче, нельзя мне на одной пенсии сидеть, да и может, вернётся всё…
– Что всё, что? Руководящая и направляющая? Госпланы? Да-к они вроде уже вернулись. Только под другим соусом. Кстати, ты закусывай, закусывай.
– И ты тоже. Вон сколько ещё…
– Мяско может подогреть, остыло?
– Нет-нет, не надо. Ты сам вот, давай закусывай. Ага! Так вот, настоящее масло, МихалСергеич, чтоб ты знал, – отложив вилку, размахивая при этом столовым ножом, Валерий Викентьевич обиженно продолжил, – я делаю только для подарков, уж не знаю кому, там эти, коммерсанты наши носят, и для сертификации. Всё. Остальное – вал. Ха-ха, валим мы нашего отечественного потребителя наповал. И как они, понимаешь, бедные потом лечатся? Водкой, наверное. Ага! Кстати, торты тоже не бери. Они ещё хуже, тоже на нашей выжимке. Тоже фуфло.