Честь Афродиты - стр. 23
– Ничего страшного, – расслышал я над собой голос дяди Гриши. – Это лёгкая контузия, я знаю, и сотрясение. Это пройдёт. Организм молодой, я уверен – справится…
– Но мы должны его положить в стационар, – отдалённо послышался женский голос. – Это желательно. Мы на машине.
– Не надо. Я его родственник, доктор, – вновь прозвучал надо мной дяди Гришин голос. – Я за него отвечаю. Под мою ответственность, доктор. Могу расписку написать.
– Не надо, – ответила женщина. – Я вам верю. Вот эти таблетки ему дадите, по две через каждые три часа, и следите за температурой, если что – звоните.
– Понятно. Обязательно!
– А утром к нему медсестра приедет. Мы пришлём. Если хуже будет – заберём.
– Договорились! – ответил дяди Гришин голос. – Спасибо!
Меня подхватили на руки, поправляя чуть подбросили, и я поплыл…
Проснулся или очнулся я, не знаю что будет правильнее, утром, рано. С ощущением узости моей телесная оболочки, словно я вырос из неё. Шум в голове ещё был, но зрение стало ещё лучше, по-моему. Главное вспомнилось, вчерашнее. Заслонило собой всё. Почти живьём встало перед глазами, как плотный шершавый забор по душе, со всеми мелкими деталями. И взрыв, и шум, и даже укол… Правда теперь шум в голове сильно удалился, словно где-то плыл за спиной, но далеко-далеко, и непрерывно, гудел, как воздух из пробитого трубопровода, лоб к этому ещё заметно болел, и грудь тоже. Удивило другое. Я не помнил, как здесь оказался, совсем не помнил. Находился я не в гостиничном номере, а на чьей-то кровати в спальной комнате, в квартире. Об этом говорили и незнакомый мне зеркальный шкаф, и сама кровать, и коврик с тапочками, и люстра в центре комнаты, и полочки вдоль стены с диковинными чучелами морских рыб на специальных подставках, и плюшевыми детскими игрушками зверушек. Меня поразили в первую очередь рыбы. Я такие нигде не видал. Одни удивительно плоские, другие нормальные, но длинные, с разинутыми зубастыми пастями, третьи почти круглые, как шар, с длинными иглами по спине, ни тех ни других я в жизни не видел, и большое окно в комнате, и занавески, и запах… Запах совсем не такой, как в гостиничном номере, жилой, тёплый… Я вскочил, точнее сел. Второй раз удивился: на мне нет моих обычных трусов с майкой! Как это было всегда!! Я почему-то сижу в пижаме. Откуда? К тому же, она не по размеру – а, понял я, вот почему меня так сильно сжимало! – с короткими штанами и в цветочек. На груди узкая, не застёгивается, причём пуговицы на левой стороне… И материал довольно тонкий, можно сказать удивительно приятный. У меня точно такой пижамы не было, ни вообще, ни в частности, и быть не могло, я знаю, я уверен. Меня в неё зачем-то одели! И почему-то никаких признаков моей одежды в комнате, ни… трусов даже. Ну, дела! Это дядя Гриша мой, наверное постарался… Зачем? Странно. И квартира эта ещё непонятная… Странно, всё странно! Но значит так надо, учитывая вчерашнее событие. И пусть, и ладно, и хорошо… Подбежал к окну, выглянул. Ооо! За окном – этаж десятый или двенадцатый – внизу, вдали, как в огромной чаше, панорамой раскинулся морской залив. Большой и величественно красивый. По берегам стояли пришвартованные маленькие, из-за расстояния, но явно огромные морские корабли, высились портальные краны. За ними, зелёными пучками-шапками выглядывали кроны деревьев, и множество разноцветных высотных домов, перекрывая и наступая друг на друга, весело взбиравшихся на крутые сопки по обеим сторонам залива… А, так это же бухта «Золотой рог», у них, вспомнил. Гордость Приморья и страны. В журнальных проспектах, помню, где-то встречалась, или в кино. Но очень красиво! Действительно впечатляет.