Чертово колесо - стр. 6

– Жаднее наших никого нет! – быстро ответил Пилия, весь вздуваясь от злобы: неделю назад прямо из рук ушел большой куш. Позвонили – и дело пришлось даже не закрыть, а захлопнуть.

– Отец этого Амоева – старший бригадир дворников, – сообщил майор. – Плакал у меня в кабинете: «Пять сыновей имею – и все по тюрьмам сидят, хоть этого оставьте, одного, для матери!..» Подождем до утра, а там решим. Да, я всегда говорил: езидов, курдов, греков, армян лучше всего ловить – сразу деньги на стол выкладывают. А от наших поди отбейся – чей-то сын, внук, племянник или даже дедушка, надо отпускать. Нет, лучшее место на свете – начальник милиции где-нибудь в Глдани или ТЭВЗе[5], где одни черные падлы гнездятся!

В коридоре майор направился в туалет, а Пилия вытащил опиум, украдкой закинул в рот и запил маленькими глотками из бутылки. Потом поболтал через открытое окно с дворником, вздумавшем ночью спьяну или по бессоннице мести двор милиции.

Когда они вернулись в кабинет, список лежал на столе.

Получив горстку своего же кокнара, Кукусик сжевал его без воды и отправился в клетку к убийце, окрыленный обещаниями, что завтра («Как только придет главный начальник!») его выпустят и дадут «на дорожку» опиума. А майор и инспектор склонились над бумагой и начали читать, изредка обмениваясь репликами…

Прочитав весь список, Пилия удовлетворенно кивнул:

– Ну, тут все ясно – будем действовать, как обычно. А с Кукусиком что делать?..

– На срок пускать – что же еще? – удивился майор.

– Ты же слово дал! – криво усмехнулся Пилия.

– Какое еще слово, ты что, рехнулся?

– Рехнулся не я, а ты! Разве можно его упускать? Он же душой стукач, разве не видно? Я из него сделаю главный передатчик! – сказал Пилия. – Азбука Морзе!

– Кто к нему после этого приблизится? – указывая на список, возразил майор. – Он же по горло в дерьме!

– Выгородим, не упомянем… Зачем резать курицу, золотом какающую? В общем, это мое дело. Тебе не все равно?

– Делай что хочешь, – пожал плечами майор. – И не лень тебе возиться? Стукачей в городе больше, чем морфинистов!

– Не ты ли говорил, что в стукачестве – будущее нашей работы? Зачем бегать, искать, вынюхивать, сидеть в засадах? Может, лучше спокойно пиво пить и ждать, когда тебе позвонят и сообщат, когда, где и кого вязать?.. Еще один не помешает… Кстати, дай несколько обысковых ордеров.

– Я же давал тебе недавно! Ты что, их вместо туалетной бумаги употребляешь? – удивился майор.

– Кончились, – отрезал Пилия. – Бумажек жалко? Я сам их на ксероксе распечатать могу! – севшим голосом добавил он, расчесывая грудь от начавшего давать о себе знать опиума.

– Просто странно, – окрысился майор, но вынул из ящика пачку чистых ордеров, предпочитая не связываться с Пилией.

Инспектор сгреб бумажки:

– И список дай сюда! Я, может, еще вернусь, поработаю с ним…

Майор без слов отдал и список. Набрасывая на плечи кожаную куртку, рассовывая по карманам джинсов сигареты, бумаги, ключи, оружие, Пилия поинтересовался:

– Ну как, прошла у тебя голова после голубого боржома?

– Какого боржома? – не понял майор.

– Которым тебя в арсенале Гита угощала…

– А-а… Голубой боржом! – захохотал майор и долго еще после ухода Пилии улыбался и бормотал про себя: «Голубой боржом! Чего только не придумают! Голубой боржом, а, черт побери! Хорошо!..»