Чертовка - стр. 2
Стало страшно, очень страшно, но данный субъект как будто бы не слышал меня и вовсе, сразу представилось, что тащит меня огромный тролль, да я и была почти уверена, что это он и есть.
Вволокли мое бренное тело в помещение, судя по всему, к следователю. Я выдохнула, думала уже убивать будут без суда и следствия.
– Итак, нарва значит… – поцокал еще один внезапно появившийся индивидуум. – Имя есть?
– Имя? Да у меня не только имя есть, но и фамилия и отчество! – Моему возмущению не было предела.
– Ну что ж, разумная моя, это тоже хорошо. Давайте знакомиться. Капитан Альберт Рих Штользерман.
Еврей, пронеслось в моей голове, хотя как это относится к делу, и почему эта мысль посетила меня понятия не имею, человек хоть. Я присмотрелась: темные волосы, серые глаза, шрам на брутальном небритом подбородке. Симпатяга.
Стресс видимо берет своё, разные глупости лезут.
– Студентка, Васильева Аврора Ивановна. Подскажите, любезный, на каком основании я была задержана? Вы нарушаете мои права.
– Ваши права?
– На основании статьи 27 уголовного кодекса Российской Федерации, я требую меня отпустить.
– Интересно. Как так?
– Вы понимаете, что Вы незаконно лишаете меня свободы?
– Нет, не понимаю. Где Ваше клеймо? Чья будете? И куда берут нечисть в студентки, кроме разве что… но нет….?
Хлоп – хлоп, мои нарощенные ресницы трепетали вместе с моими нервами. Он что, издевается, я что ему щенок, чтобы клеймить меня? Кажется, я сказала это вслух.
– Не щенок, как Вы понимаете, все мы под Богом ходим, но вся нечисть ходит еще и под лессом, Вашим хозяином. Кто Ваш хозяин, разумная моя?
– Под каким еще лесссссом? Почему Вы, уважаемый, оскорбляете меня? – я растягивала слова, чтобы до него дошло. Не понимаю, что они тут курят, но делиться со мной не надо.
– Ты, наверное, не местная, беглая значит…
Мы как-то разом с ним притихли, капитан видимо думал о своем, а я о том, как выбраться из этой передряги. Чем-то напоминало сон Марка, это ему часто приходили видения о фэнтезийном мире.
Я присмотрелась к собеседнику, он что – то старательно выводил на листке грязной и потрепанной бумаги. Видимо спонсирование у них нищее, как и у наших полицаев. Голова начала гудеть, а глаза опять защипало и начала застилать красная пелена.
– Позвольте Вашу ручку? – вернул меня к реальности Штользерман.
– Это еще зачем?
– Примерьте – ка наручники, мне кажется, что серебряный очень идет к Вашим глазам.
– Ничего не подходят, у меня глаза зеленые!
А потом весь мир потух, и я провалилась в никуда.
Сознание медленно возвращалось ко мне. Ужас, растерянность – эти и многие другие чувства бурлили. Открыла глаза и обомлела. Я лежала у забора кладбища в траве. Да что здесь происходит?
Пришло осознание того, что, видимо, когда бежала, то споткнулась, упала, а дальше не гипс и "Черт побери", с бриллиантами в перевязке, а потеря сознания и жуткие, но такие яркие видения.
Недолго посидев, я отправилась всё-таки домой, неспешным шагом от греха подальше. Кажется, сегодня не лучший день для пробежек и прогулок на свежем воздухе.
Вернувшись домой, я застала тётку на кухне за приготовлением ее фирменных блинчиков. Она окинула меня тяжелым взглядом с ног до головы, примечая все мелочи, чтобы выдать …
– Ох уж, нечисть, и где тебя носило? – это был скорее риторический вопрос. – Бегала опять? Ну что тебе не сидится дома, выходные как-никак – на учёбу не нужно, суббота – на работу не нужно, ну что с тобой не так-то?