Чертовка против Мажора - стр. 26
Рыжий сдержанно кивает, что чаще всего ему несвойственно, состроив серьезное лицо, встает из-за стола. От меня не скрывается лихорадочный блеск предвкушения хлеба и зрелищ в его бесстыжих глазах. И то, как от нетерпения подрагивают его усыпанные веснушками руки, когда он передает мои слова остальным ребятам. А те, в свою очередь, реагируют ожидаемо — покорными кивками.
Они-то уж точно знают: в Кингдоме нет места анархии. С моего прихода сюда нет. И каждый, кто желает переступить черту, рискует имело дело со мной.
Первым уроком у нас алгебра, так что я надеюсь спокойно подремать за последней партой, пока математичка рисует на доске какие-то малопонятные формулы. Я, конечно, не любитель "Камчатки", но сегодняшний день исключение. В голове бардак, мысли переключаются с одной на другую. То хочу понять, зачем Парфенову понадобилось лезть на рожон. То вновь возвращаюсь взглядом к девчонке, сидящей через ряд и упрямо смотрящей в сторону доски. Пожалуй, да, отсюда за ней наблюдать куда комфортнее. Например, нет риска свернуть себе шею.
И вот сколько не смотрю — а все равно бесит. Так, что кровь в жилах вскипает. То ли меня так от предстоящих разборок контузит, то ли… Зачем Марго вообще постоянно кусает этот долбанный кончик ручки, если урок ещё даже не начался? Зубки режутся что ли?
Видимо, моим надеждам на спокойное времяпрепровождение не суждено сбыться. Как не стараюсь, сон не идёт, да ещё и звонок на урок звучит так оглушительно, будто мне повесили его прямо над головой.
Ко всему прочему, стоит классу утихнуть и рассесться по местам, как происходит то, чего никак не ожидаю ни я, ни мои одноклассники, ни очкастая Анна Владимировна, только-только взявшая в руки маркер, чтобы начать осквернять доску математическими уравнениями.
Из-за третьей парты среднего ряда угрожающе поднимается Игнат Парфёнов, и, сжимая в руке что-то длинное и блестящее, направляется к ничего не подозревающей математичке.
– Урок окончен, – нагло заявляет он, толкая Анну Владимировну плечом. А следом, широко улыбаясь, встает перед доской, так, что его отлично видно всему классу.
Охнув, математичка собирается было что-то сказать, но слова застревают у неё в горле, потому что в руке Игната ни что иное, как большой кухонный нож. Демонстрируя Анне Владимировне его блестящее лезвие, Парфёнов кивает на своё место, и училка послушно садится туда, где ещё полминуты назад в одиночестве сидел Игнат.
– А ну-ка всем тихо, – приказывает Игнат, и делает шаг в сторону двери, перекрывая путь к отступлению любому, кто хотел бы выскочить из класса. – Если кто шелохнётся – пеняйте на себя! У меня в руках нож, и я за себя не ручаюсь!
Вот же математичка дура! Под каждым учительским столом находится тревожная кнопка, и если бы она её вовремя нажала… Этот псих сейчас лежал бы мордой в пол, а не творил всякую дичь!
– Парфёнов, ты ненормальный? – испуганно взвизгивает сидящая за второй партой третьего ряда Анфиса, и хищный взгляд одноклассника тут же устремляется на неё.
– А ну-ка иди сюда! – Игнат вытаскивает блондинку из-за парты, и приставляет к её горлу нож. – Ещё кто-то пискнет — я её прирежу! Так что ведите себя тихо!
– Игнат, скажи, что тебе нужно? – математичка, наконец, приходит в себя, и вспоминает, что она всё же наш учитель и несёт за нас ответственность. – Давай не будем нервничать, я уверена, если мы поговорим…