Чертовидцы, или Кошмары Брянской области - стр. 86

Прекрасное лицо потрескалось. Изнутри черепа, разорвав фарфоровую кожу и мышцы, вынырнула лисья морда – отвратительная и чудовищная в своей пародии на человеческий лик.

Подвенечное платье, точно объятие белой смерти, распахнулось.

Дорога скрылась за жемчужно-лунной тканью.

– Доволен, Гастелло?! Ты ее разозлил! – крикнул Лунослав. С замиранием сердца понял, что не может воспользоваться Злорубом в салоне.

Булат долбанул рукой по люку в крыше. Тот открылся, и его сорвало, швырнув на дорогу погнутой скорлупкой.

– Руль!

– Чего?

– Руль, говорю, возьми!

Призрачная попутчица простонала:

– Не спеши, не спеши, братик!

Булат рывком высунулся в люк, и Лунослав занял его место. Задел локтем магнитолу. Грянуло что-то из немецкого индустриального металла.

Костяна легкой вибрацией поприветствовала хозяина. Щурясь от ветра, Булат попытался рассечь белоснежное порождение зла. Но хорошему удару мешало абсолютно всё: и ревущий в ушах воздух, и хмельная траектория уазика.

– Не виляй машиной: не задница на танцполе! – крикнул он в салон. – И возьми чуть правее!

– Хочешь местами поменяться?! – огрызнулся Лунослав. – Попробуй мешок Влекущего!

– Точно!

Булат бросил косу в люк и схватил поданный товарищем артефакт. Распахнул.

Кораллово-красное сияние ослепило деву-лису, заставив по-собачьи взвизгнуть. Закрывая руками морду, она завыла.

Вой тоскливой птицей полетел над трассой и лесом.

И ему ответили тонкие голоса, от которых стыла кровь в жилах.

Из теней бегущего ночного пейзажа на дорогу потекли десятки красноглазых лисиц. Их манила летевшая навстречу смерти машина.

Лунослав кинул взгляд в боковое зеркало и переменился в лице. Их преследовала рыжеватая тьма, усеянная доброй сотней сверкающих бордовых точек. А еще тьма тоненько рыдала.

– За нами хвост!

– Какой еще, ядрен батон, хвост?!

– Пушистый! Держись!

Булат оглянулся. Узнал нагонявших тварей. Эти самые лисицы прицепились к нему у Ильбово, когда он разыскивал Лунослава. Тогда им хватило пары смертей под колесами, чтобы остальные сбежали. Сейчас такой роскоши не предвидится. Мертвая невеста, как сирена концлагеря, всё подзывала и подзывала их.