Чертовидцы, или Кошмары Брянской области - стр. 51
Двери зала распахнулись, на мгновение втиснулся свет коридора, и жрец ввел чернобровую Офиру, девятилетнюю дочь Лжека. Девочку в черном бархатном платьице и лакированных туфельках знобило. Ее глаза, так похожие на маслины, блестели.
– Сосуд. – Жрец поклонился, звякнув кольчужным фартуком.
Взгляды отца и дочери скрестились. Всё давно решено. Лжек не видел в собственных детях продолжение себя – лишь первоклассный ресурс. И не важно, ради чего этот ресурс тратился, – ради непогоды над Восточной Азией или контроля над тварью из звездных бездн, как сейчас.
Офира шелестящим голоском поздоровалась:
– Мертвого дня, отец.
– Мертвого дня, дочь.
Девочка набрала воздух в легкие и задержала его, будто не решаясь выдохнуть.
– Я умру?
– Надеюсь на это. Иначе твоя душа станет накипью, разрываемой от боли. Будет неприятно. Но мы же не хотим этого, малышка?
Офира вздрогнула. Она ненавидела, когда он так ее называл. Нерешительным движением взяла себя за руку.
– Благослови же меня, отец. – Голос ее потускнел.
– Подойди, дитя.
Офира приблизилась, и Лжек взял ее за плечи. Девочка воспрянула и тотчас поникла: руки отца принялись раздевать ее. Подобного бездушия обычно удостаивались манекены в бутиках, когда возникала потребность обновить коллекцию одежды. Груди девочки еще только начали созревать. Внизу живота виднелись первые волосики. Тело покрывали те же серебристые татуировки, что и у отца. Защита от вторжения потусторонних начал.
Лжек поцеловал дочь в лоб:
– Иди. И ничего не бойся… кроме смерти.
Лицо Офиры скривилось в маске плача. Только слёзы не текли.
– Я не хочу!..
– Забрать ее!
Подошел жрец. Он приобнял девочку и отвел в центр из свечей.
Офира раскинула руки – голая, несчастная и бесправная в своей судьбе.
Лаванда деревянной походкой шагала по коридорам «ЗОЛЫ», так обманчиво похожим на артерии какого-нибудь офиса. Но вся иллюзия разом таяла, стоило на месте для кулера оказаться пятачку с алтарем, на котором располагался кубок с «влагой мертвых». Так называли росу, которая оседала по утрам на трупах. Испить мог любой желающий.
Вспыхивали и гасли потолочные лампы, реагируя на движение. Лаванда то и дело нагоняла собственную тень. Губы сжались в полоски стали. Голубые глаза посерели. Пахло евшан-травой и люцерной. Смесь помогала держать рассудок в узде, особенно когда начинали скрестись безымянные твари, привлеченные душами, открытыми для зла.
Навстречу прошел один из агентов под прикрытием. В кителе полковника МЧС. Лаванду передернуло от отвращения. Она ненавидела людей в форме.
В 2007 году, когда ей только исполнилось десять, выпивший отчим толкнул мать под сдававший задом мусоровоз. Ублюдок, с гордостью носивший погоны капитана милиции Самары, просто отпихнул «сучку, сказавшую поперек его слова». Водила мусоровоза не сразу врубился, что наехал на что-то. Девятнадцатитонная махина лишь подпрыгнула. Из кабины он выскочил только благодаря надрывному крику девочки.
Ей никто так и не поверил. Зато она безоговорочно уверовала в дьявола, низвергнувшего ее жизнь в ад. Ублюдок в погонах частенько прикладывался к бутылке. После чего брал ремень и вдевал в его дырочки капитанские звёзды. Затем следовали свистящие взмахи, порождавшие жалобный скулеж.
Так «овцу» учили уму-разуму.
Лаванда много раз думала, что лучше бы он насиловал ее. Тогда бы у нее оставался хоть какой-то шанс на хорошее отношение к себе. Как к собаке, подносящей тапочки – и оргазм в пасти.