Чертовидцы, или Кошмары Брянской области - стр. 43
Лунослав на ходу вынул из-за шиворота ворох темно-зеленых листьев, коловших руку:
– Это…
– Это крапива, Лунослав! КРА-ПИ-ВА! Ей еще по губам стучат, когда кто-то много болтает не по делу! Намек понял?
– Да! Не ори!
Показалась кабина управления. К счастью, незапертая. Они влетели внутрь, и Лунослав ткнул локтем по кнопке блокировки дверей. Те с шипением закрылись.
– Вот чего меня лишил Черномикон – заклятий! – Лунослав, вздрагивая, принялся выбрасывать из одежды пучки жгучей поросли. – Он же и куплеты подкидывает. Суфлер гребаный.
Снаружи заслышался скрип, не суливший ничего хорошего.
Булат сдвинул створку окна и выглянул. В далеком овале света что-то копошилось – трупы, даже те, что забрели в технический проход, втискивались в открытые двери первого вагона. Значит, пару минут имелось. Свалив косу и колун на кресло машиниста, он избавился от крапивы, раздавив ее затем каблуками сапог. Заодно страсть как хотелось вбить пару стеблей Лунославу в рот.
Лица у обоих пошли красными пятнами.
– Булат, псу совсем плохо.
Гендальф с поскуливанием заставлял себя дышать. Лапы подгибались. Во взгляде, обращенном на молодых людей, сквозила немая просьба. Но глаза при этом оставались чисты и ясны, словно у существа, получившего откровение о собственной кончине.
Булат открыл дверь кабины управления, ведущую в туннель. Пристроил Костяную на предплечьях. С фальшивой улыбкой подмигнул лабрадору. А что еще он мог сделать для этого верного пса?
– Давай уже покончим со всем, приятель. А потом и за тебя примемся.
Гендальф с хрипом вздохнул, покинул кабину и потрусил в темноту.
Лунослав вернул Злоруб в перевязь, благо диаметр колчана позволял это сделать даже с колючками, и они с Булатом отправились за собакой.
Шагать пришлось под жуткими багровыми вспышками предупредительных светофоров. За триста метров до второй станции, «Селигерской», Гендальф свернул в северо-западный туннель. Табличка на стене оповещала: «ОТСТОЙНО-РЕМОНТНОЕ ДЕПО № 1».
Спустя три минуты они добрались до него.
Мерцали потолочные лампы. Покачивались сотни согбенных трупов. Они полуголыми, разложившимися символами смерти занимали свободные пути. Под ногами хлюпало. Вонь стояла невыносимая, как от разрытого массового захоронения в душный влажный полдень.
– Господи, ч-что это? – прошептал Лунослав, зажимая нос.
– Фестиваль «Нашествие» после пандемии, – процедил Булат сквозь зубы.
Они замерли у передвижного консольного крана. Отсюда открывались бетонные лежаки с прикованными людьми и техническое помещение у северо-восточной стены. Внутри комнатушки – среди латунных манометров и вентилей – просматривались мощные трубы, способные играючи смыть даже взрослого человека. Одна из них щерилась погнутыми краями.
Почти все жертвы на бетонных лежаках обратились, вернувшись с того света злобными, алчными трупами. Живой оставалась заплаканная рыжеволосая девушка в джинсовом плащике. Невинное всхлипывающее создание с зашитым ртом и кровоточащим запястьем правой руки.
Рядом ссутулился тип, выглядевший как настоящий бродяга в своих линялых джинсах, замызганных кроссовках и рваной толстовке без рукавов. При виде его костяных десниц сотрудники бюро оторопели. Неизвестный набирал кровь в эмалированное ведро, опираясь на посох из непропорционально растянутых человеческих рук. Навершие посоха источало то самое мертвенное свечение, что заливало метро и выплескивалось в город.