Чертова женщина - стр. 31
— Ты решила меня сварить? — спросил я, разминая набухшие чресла.
Она поскользнулась, но мое, доведенное до автоматизма тело, перехватило ее за талию и удержало от падения. Годы тренировок, мышечная память, быстрые рефлексы — и вот он, результат.
— Горячо? — шепотом поинтересовалась супруга, восстанавливая равновесие.
— Нет, — забрал обмотанный несколько раз полотенцем кувшин и вылил остатки у ног. Безопаснее. Да и это лучший способ перевести взгляд. Она, может, и змея, да вот только красивая, гадина. — Давно я сплю?
— Около получаса.
Огляделся в поисках полотенца, пока не вспомнил, что оно прикрывает мое нагое тело. Лана быстро сообразила, что именно ищут мои глаза. Пару минут спустя я уже был в своих чертовых покоях, обмотанный чертовым полотенцем и теперь уже раздосадованный тем, что моя чертова жена так хороша собой.
Помимо этого инцидента, других проблем у нас не было. Девушка прилежно исполняла роль хозяйки поместья. Приятным удивлением стал ее добрый жест по отношению к голодающему мальцу. Парень оказался трудолюбивым и благодарным.
Нина, как и обещала, следила за госпожой, но лишь три месяца. Затем сообщила, что я дурень, и была таковой. Впрочем, этого времени хватило определить, что Лана не носит под сердцем бастарда, не планирует грабить дом и позорить меня посредством измены.
Мои парни звали ее леди-командир и приносили цветы каждый раз, когда переступали порог дома.
С моей стороны все договоренности соблюдались неукоснительно. При посторонних Лана — моя дражайшая супруга, которую я называю «маленькая моя» и нежно целую в лоб. Ну а наедине каждый сам по себе. Почти не разговариваем, если этого не требуют обстоятельства. И встречаемся только за завтраком или ужином.
И вот мы стоим одни посреди гостиной, и мне нужно спросить то, о чем посторонних не спрашивают. Видимо, в поисках поддержки я оглядел свой дом. Взгляд замер около камина, на новых предметах интерьера. Возле него лежал огромный вязаный плед и стоял низкий стол. Хотел спросить, что это, но заметил подушки с кисточками на кончиках, плетеную корзину на столе возле дивана, кривую глиняную вазу, картину, что криво висела и изображала то ли яблоки, то ли мячи.
— Что это?
Рука, которой был осуществлен размашистый жест, стремящийся охватить все вокруг, безвольно опустилась вдоль тела.
— Это… — ее голова склонилась к груди, а я постарался вспомнить, что это значит. Врет? Боится? — Этому меня учит леди Ирэн. — Прерывистость слов выдала стеснение, и я еле заметно улыбнулся.
Чертов Рик!
— Я была против того, чтобы мы все выставляли, но королева… Она… Только занавески повесила и подушки… — мой взгляд переместился к окну. А действительно, где темно-серые полотна? Я с утра все уберу.
— Не стоит, — я почесал бороду. — Так намного лучше.
Действительно, лучше. Комната кажется больше, светлее, уютнее. Кроме картины, конечно. Она ужасно. Но не говорить же супруге о подобном. О таких вещах вообще говорят? Вот Рику я бы мог сказать, а кому-либо другому вряд ли. Я тряхнул головой, отгоняя непрошеные мысли. Надо переходить к главному, так как у меня были обязательства.
— Скажи мне, — я набрал полную грудь воздуха. — Твой дядя бил тебя?
Девушка отшатнулась и уставилась на меня глазами, которые мгновенно заполнились слезами. При свете свечей они казались еще красивее. Если бы не жизнь возле пристани, никогда бы не смог описать их. Но в те солнечные дни, когда мы ходили купаться, отходя как можно дальше от бухты, где потише и почище. Вода, выпрыгивающая на берег и медленно утекающая назад в море, имела именно такой цвет. Руки девушки потянулись к платью и начали теребить его.