Чертова баба, или Приют для фамильяров - стр. 39

- Лестер, это Лола, - старательно представила меня девочка. - Лола, Лестер.

- А почему у него в руках корзиночка? - прошептала я.

Дракон нахмурился и еще крепче прижал ее к себе.

- А там у него сокровища, - пояснила девочка. - Он камешки собирает. И если теряет, очень расстраивается.

- Вот и плюется огнем – с горя, - наябедничал Шушик. – Сколько раз просили его соблюдать правила этой, пожарной безопасности, так на его рогатой морде хоть кол чеши, ничего не запоминает, охламон!

Так, напомните мне не расстраивать этого чешуйчатого! А то обидится, дыхнет нечаянно и все, будет в наличии жареная ведьма – вот Соломея обрадуется!

- А еще он – растяпа! – продолжал наш хищнегггг. – Постоянно свои сокровища теряет и потом никому уснуть не дает!

- Значит, он камешек потерял? – уточнила я, с сочувствием глядя на огромного фамильяра.

- Лестер? - Пружинка тоже посмотрела на дракончика.

Тот шумно выдохнул, явно печально.

- Да, - малышка кивнула.

- Если он хочет, могу ему один камешек отдать, - предложила я, дабы снизить пожароопасную ситуации в поместье.

- Он хочет, - Пружинка рассмеялась, когда дракоша закивал.

- Сейчас, - я сходила в спальню, вернулась с небольшим кусочком янтаря молочно-желтого цвета и протянула его чешуйчатому фамильяру. – Подойдет такой?

Глаза того расширились. Он осторожно взял подарок с моей ладони, поднес к мордочке и заурчал, как кот на печке.

- Лестер очень благодарен тебе, Лола, - объяснила девочка, - ему очень-очень нравится камешек!

Ну и отлично - пожара не будет, значит!

- Я очень рада! А теперь пойдем спать, Пружинка.

Не успели мы с девочкой войти в дом, как его стены содрогнулись от заунывного воя.

- Что это? – прошептала я.

К нам нагрянула стая волков?

- Это Лестер, - пояснила девочка, зевая.

- Ему разонравился камешек?

- Нет, наоборот, - она широко улыбнулась. - Когда дракон счастлив, он поет!

Да твою же армию короля Дормидонта V за пятки! А я надеялась поспать, хоть немного! Знала бы, что последует ария в исполнении чешуйчатого, презентовала бы ему камень с утреца, пусть бы Соломею концертом побаловал!

Отправив девочку в постель, я прошлепала на кухню, под музыкальное сопровождение в исполнении счастливого дракона. От пения которого уши сворачивались в трубочку, как листья по осени. Все равно не усну, так хоть перекушу. Взяв ломоть хлеба, намазала его вареньем и впилась зубами в корочку.

- Что может быть вкуснее вредного, сладкого и калорийного посреди ночи? – прошептала самой себе. – Разве что мужские поцелуи.

Я хихикнула. И тут из темноты раздалось:

- А ты сравнивала?

- Кто там?! – просипела я, вжавшись попой в столешницу.

- Лола, ты меня обижаешь, - во тьме полыхнули алые глаза.

А потом ко мне шагнул… Янур!

Не успела и ойкнуть, как к моим губам прижались его горячие, жадные губы.

- Сладкая, - мурлыкнул он, оторвавшись от них на мгновение.

И тут же снова прильнул к моему рту, вторгся в него языком, дразня, лаская, увлекая в бешеный водоворот ощущений – который заставил обвить его шею руками, прильнуть к сильному мужскому телу и отдаться во власть этого искусителя. Руки которого уже властно путешествовали по моему телу, прокладывая обжигающие дорожки по груди, талии, спине и бедрам.

Как же сладко, в самом деле!

Но когда я и вовсе размякла в его руках, искуситель вдруг оторвался от моего рта, заглянул в лицо глазами, которые полыхали, как чистейшее пламя преисподней, ухмыльнулся, словно что-то прочитал во взгляде, и… резко развернувшись, зашагал прочь.