Черти-Ангелы Натальи Викторовны - стр. 25

– Красотища! – восхитилась Алинка. – Лепота!

Я наполнилась гордостью за хутор по самый краешек души – так мечтала, чтобы подружке понравилось место, которое любила с детства. Настроение стремительно росло вверх, как росток к солнцу. У моста мы встретили соседского парня Димку на «Яве». Его растерянный вид (наверняка серебрянка ослепила, видать, не вся осыпалась по дороге) привёл меня в какое-то легкомысленное состояние:

– Привет, – махнула ручкой, как будто для меня это плёвое дело – первой здороваться.

Алина улыбнулась загадочно и отвернулась.

– Пять раз оглянулся, прикинь! – подруга чуть ли не приплясывала. Посчитала. Она сделала вид, что ищет платок в сумке. – Вот это фурор, вот это я понимаю! Ладно, почапали дальше. Будем сеять ужас и панику в рядах противника нашей красотой. Первый опыт удался на славу.

«7 октября. 19-00.

Я так надеялась, что Димка растреплет всей деревне о том, что мы приехали. И кое-кто тоже об этом узнает. И примчит на своём «Минскаче». Мы увидимся, поговорим, и… либо пан, либо пропал! Димон, конечно, разболтал, молодец. Полхутора уже слетелось поглазеть на городских мамзелей. Аки пчёлы на мёд. Но только без того, кто так нужен!

Я в отчаянии, Дневник. Вздрагиваю от каждого звука. Ушла с лавочки, не могу, умирать снова и снова, понимая каждый раз – что не Он. Ну, хоть Алинке хорошо: она там как рыба в воде и веселится вовсю. Велела мне собираться на дискач. Честно? Я б домой собралась. Но дурацкая надежда не отпускает – а вдруг? Вдруг придёт на танцы?», – я закрыла тетрадь и поплелась к сумке, переодеваться. Зря, что ли, юбку тащила.

– Ну, где ты там? – вбежала в комнату подруга и застыла. – Ух, тыыы!

– Чё? Всё так плохо? – я, как Людмила Прокофьевна из «Служебного романа», тут же стала себя ощупывать. Дёргать вниз юбку – чтобы до колен, джемпер – чтоб до попы. А желательно, тоже – до колен.

– Да ты чё, кайф! Погнали! Ну, сейчас они в обморок свалятся!

– Да кто?

– Пацаны, Димка со Славкой. Повезут нас. Ой, я бы упала!

Алинка тараторила, а я медленно краснела.

– Ого! – присвистнули мальчишки с одобрением, разглядывая нас.

Мне тут же захотелось закрыть лицо ладонями. «Где моя паранджа и шаровары», – сигнализировàла я взглядом подруге.

«Не дрейфь», – подмигнула она.

– Падайте, девчата, – хлопнул по мотоциклу Славка, – домчим с ветерком.

«23-30.

И что? Всё напрасно, всё напрасно! Всё пропало, шеф! Нет, конечно, было кайфово, наскакались мы до упаду. И музычка так ничё была, пойдёт. По словам Алинки. Я не разбираюсь. Медляки. Медляки, конено, ставили. И я даже не отказывалась, вот. Только ждала-то совсем другого, – я оторвалась от дневника, прислушалась: на лавке под окном шум, хохот. Нас привезли назад, но расходиться никто не собирается, и ежу понятно. Даже сестра вышла на улицу, и в дом Лену не дозваться нынче, – я ждала, что…».

Дописать не дали. Алинка, ну, кто ж ещё! Чуть ли не в коленки бухнулась: поехали кататься. Славик зовёт. Одну – Лена не отпустит, а со мной – точняк разрешит.

– Да не поеду, Алин. Ну, смешно же, что я как собачий хвост за вами буду. Третий лишний.

– Да не будешь третьей, там какой-то его друг подъехал. Славка его уговаривает, для тебя. А я тебя – для себя.

– Я в этих «бя» запуталась уже, – пожаловалась я лампочке.

– Поехали, а? Ну чё¸ ты теряешь?