Чертенок - стр. 11

Я приподнялся на локте и огляделся. Совершенно незнакомая комната. Я никогда не бывал здесь раньше – это совершенно точно! Но что-то в ней необычное, она даже на комнату, в обычном моем понимании, не была похожа. Полукруглый свод окна, ничего лишнего вокруг, да и в самом окне ничего не было видно, только лишь однотонная ослепительная голубизна неба. Боже! Какое небо! Я никогда раньше такого не видел! Ни единого облачка! Какая девственно чистая голубизна. Как разительно контрастировало оно со свинцовыми дождевыми тучами… Первые смутные воспоминания начали робко просыпаться в моей голове. Еще не до конца осознанный, но легкий озноб дурного предчувствия пробежал по моей холодеющей спине. Я другими глазами посмотрел на все вокруг. Ну, конечно же, это была никакая ни комната, а каюта! Я находился в каюте корабля! Но это была не капитанская каюта, в которой мне вчера довелось побывать, и о чем с трудом я теперь начал вспоминать. В той каюте было так тихо, уютно, безмятежно. Теперь же со всех углов, со всех сторон резко веяло беспокойством. К чему бы это? Откуда и по какой причине это навязчивое ощущение?

Я собрал усилия воли, приподнялся с кровати и сел, опустив ноги на пол. Беспокойство еще более усилилось. Чудеса! Пол подо мной был словно живой, как будто он шевелился и трясся, и я это четко ощущал ступнями ног. Господи! Чего только не пригрезится с похмелья – подумалось мне тогда. Я уже начал было мысленно извергать массу проклятий на чертовый ром и на того, кто его придумал, как вдруг оцепенел от ужаса. Что это? Новое видение? Я отчетливо видел, как все, что было вокруг меня, вся каюта качнулась и отныне то, на что раньше не обращал внимания, стало проступать все явственней: корабль не просто покачивался, он был в движении! То, что минуту раньше было только догадкой, сейчас переросло в уверенность. Уверенность страшную, пугающую. Забыв обо всем на свете, я вскочил и подбежал к приоткрытому окну…

Сердце оборвалось. Единственное, что я видел – это длинная-предлинная, уходящая к самому горизонту, кильватерная струя, которая, прямо подо мной, кипела и пенилась, но чем дальше уходило судно, все успокаивалась, чего нельзя было сказать о моем душевном состоянии! Я был взбешен! И это мягко сказано! Гнев переполнял меня! Подлая измена! Меня заманили в ловушку! Иуды! Мне хотелось все сметать и крушить на своем пути! Еще не полностью отойдя от сна и не выветривающегося пьяного дурмана, я схватил шпагу и в ярости бросился вон из каюты.

– Где капитан! – Во всю глотку орал я. – Покажите мне этого мерзавца!

Я выскочил на палубу. Все недоуменно посматривали на меня, и лица их были полны удивления, мол, что это с ним? Это еще больше раззадорило меня. Я обнажил шпагу и стал в вызывающую стойку.

– Подайте мне сюда негодяя-капитана!

Я стоял трясущийся от гнева посреди палубы, вокруг меня собралась немалая толпа, с любопытством ожидавшая: что же будет дальше. Получилось все даже несколько забавно: словно толпа зевак собралась поглазеть на выступление заезжих комедиантов, а я посреди всего этого сборища и олицетворял собой шута, который сейчас должен потешать публику. Это еще больше разозлило меня. Но удивительное дело, чем больше я гневался, тем более в широких улыбках расплывались лица людей, окруживших меня. Это уже потом я понял, что выглядел довольно смешно: язык у меня все еще заплетался, верхнюю одежду в спешке набросил на себя, что называется «наперекосяк», да и на ногах держался еще нетвердо. Ну как тут смех не разберет; такой, казалось бы, грозный, со шпагой и в боевой стойке, а сам покачивается на ватных ногах, как тонкий прутик лозы на ветру, глядишь, чего доброго, сейчас свалится.