Черный венок - стр. 28

– Означает – «испрошенный у Бога». Я поздний ребенок, меня мама в сорок пять родила…

– А сколько тебе лет?

– Двадцать восемь.

– Выглядишь моложе. Что ж, Савелий, надеюсь, тебе все понятно?

– Все, кроме одного… – К удивлению грозной начальницы, корреспондент не воспользовался ее минутным благодушием, чтобы покинуть кабинет, а невозмутимо продолжил препирательства: – Мне непонятно, почему вы можете похвалить за передовицу о похищении жителей Мадагаскара марсианами, но не заинтересовались тем странным, что у вас под носом, в Ярославской области, происходит? Пусть я не достал фотографии, но местные жители говорят…

Жанна посмотрела на парня так, что тот скукожился и помрачнел лицом. Главный редактор улыбнулась – бедный мальчик, такой романтичный и впечатлительный. Носится со своими вурдалаками, а глаза блестят, как у психопата в маниакальной стадии.

– Черт, вы мне не верите, – вздохнул автор статьи. – А если… если я привезу снимки?

– Мертвецов? – с жалостью спросила мадам Колос.

– Не знаю, проявляются ли они на пленке, – на полном серьезе ответил Савелий, задумчиво нахмурившись. – Но я чувствую: там что-то есть… Что-то, чего я пока не понимаю. Можно мне оформить командировку? Хотя бы на неделю?

– Ты с ума сошел! – гаркнула Жанна. – Я и так слишком долго слушала твой бред. Убить неделю на вялую историю о трупах, которые ходят по лесам и нападают на людей. У нас и так аврал!

– Это все дешевка, – упрямо сжал губы Савелий. – Если вы не выпишете мне командировочных, я отправлюсь туда за свой счет.

– Ты еще меня и шантажируешь, жопа с ушами?! – Мадам Колос поднялась из-за стола. Ее гренадерский рост и атлетическая ширина плечевого пояса всегда были дополнительным аргументом в тонком искусстве запугивания оппонента. – Можешь отправляться в свой Верхний Лог! Только предупреди в бухгалтерии, что больше не числишься в редакции! Понял?

– Но я…

– Вали отсюда, кому сказала!

Савелий хотел сказать что-то еще, но потом передумал. И, коротко кивнув, вышел из кабинета – худенький, сутулый, в старомодном свитере в катышках. Жанна покачала головой и залпом допила коньяк. Она не могла разобраться, что чувствует, но совершенно точно то был сложносочиненный коктейль эмоций и полутонов – от материнского умиления пылкой глупостью очкарика до болезненного опьянения собственной властью. Что-то из области BDSM – одновременное и одинаково сильное желание опекать и делать больно.

Черт знает что.

Интересно, парень и правда возьмет расчет и отправится в тот Верхний Лог?

Интересно, как Савелий отреагирует, если через пару недель позвонить ему?

И вот что еще интересно: не иссякла ли ее коньячная заначка, которую Жанна организовала в сейфе, спрятанном за репродукцией климтовского «Поцелуя»?

Даша застонала.

Открыла глаза.

Попробовала сесть, но не смогла – реальность размашистыми мазками авангардиста плыла, не открывая своей сути. Где она, почему ей так плохо, почему не получается говорить? И почему не помнит ничего?

Ее голова была похожа на улей или многоголосо вибрирующую колокольню.

– Мама… – тихо позвала девочка, но голоса своего не услышала, только невнятный хрип.

Сжала ладонями виски и заскулила, как раненый щенок.

Из ниоткуда появилась чья-то рука – Даша разглядела широкие пальцы с грязью под ногтями, сухую обветренную кожу, рваный крестьянский загар – с прохладной металлической кружкой. Не задумываясь, девочка схватила кружку, поднесла к потрескавшимся губам и залпом осушила. Вода. Ледяная, с божественным сладковатым привкусом. Такой вода бывает только в чистейших заповедных родниках.