«Черный тюльпан». Повесть о лётчике военно-транспортной авиации - стр. 27

Куда мне идти не понятно. Общежития у меня нет. Искать гостиницу в городе ночью не хотелось. Можно, конечно, провести остаток ночи в аэропортовском ресторане, но настроение было не то. И я отправился в сторону домиков воинской части. Зашёл в помещение штаба. Дежурный сладко спал за столом, подложив руки под голову. Не проснулся. Я тихонько прошёл дальше по коридору и увидел стоящий у стены диванчик. Подложил под голову свёрнутый комбинезон, снял туфли и растянулся на нем. Быстро заснул. Разбудил меня вчерашний полковник. Я даже не знаю кто он такой.

«А ты что здесь делаешь? Как слетали? Нужно было пойти в общежитие лётного состава, через три домика от сюда. Да ты же новенький, ещё ничего не знаешь», – быстро заговорил полковник. И не дожидаясь ответов добавил: «Дуй в строевую, бери направление в общежитие, оно за территорией аэропорта, говорят очень приличное. Короче размещайся, обустраивайся, отдыхай. На всё про все тебе неделя. В понедельник в шесть жду. Свободен».

Я в армии уже почти десять лет и прекрасно знаю, что неделя это не семь дней, а столько сколько скажет старший. В самом деле – сегодня ранее утро четверга, а в понедельник к шести быть в части. Ну что ж, не привыкать.

Этой недели из четырёх дней мне вполне хватило. Заселился, обустроился, загрузил холодильник продуктами. Всё воскресенье провёл в городе. Ташкент мне очень понравился. Таксист сразу привёз меня на Алайский базар: «Это самое главное место в Ташкенте», – сказал он. Боже, какие вокруг были запахи. На Севере, как я понял, не пахнет ничем. А тут – шашлык, плов, самса, цыплята табака. И все это пахнет, да так что голову сносит. Хочется попробовать всего. А ряды со свежей клубникой. Даже у нас в Казахстане её ещё не было, а тут – россыпи. Я присел в маленькой чайхане и мне принесли пиво и цыплёнка. Объедение. Был бы живот безразмерный, я бы ещё съел и плов, и шашлык, и самсу, и чебурек. Но увы. Не лезет. Ладно, оставим на другой раз. Прошёлся по городу. Очень много деревьев и цветов. Арыки с прохладной водой. Звенят трамваи. Где-то играет узбекская музыка. Очень много молодёжи, все одеты по-летнему. Небо синее – синее. Ни облачка. Встречные девушки мне улыбаются. Благодать.

И вдруг меня как током стукнуло. Я вспомнил страшные ящики с грузом 200. Свой полет в Кабул, где, как сказал майор, каждый хочет меня убить. Настроение сразу резко пошло вниз. Я не мог смотреть на гуляющих людей, на улыбающиеся пары. Перед глазами стояли страшные ящики. Я быстренько поймал такси и уехал в своё общежитие.

В понедельник без пяти минут шесть я вошёл в здание штаба. Полковник был уже там. Поздоровались.

– А ведь мы не познакомились, старший лейтенант Колокольников, – сказал полковник, – командир части, полковник Васильев, Иван Вениаминович. И он повторно протянул мне руку. «Получил о тебе отзыв от майора Кондратьева. Не припомню, что бы стажировка закрывалась за один полет, – сказал полковник, – ну да ладно, поглядим, допуск будешь мне сдавать. Как тебе слеталось, как Афган?»

– Да вроде все нормально.

– Ну дай то Бог. Сколько уже ребят из полка потеряли.

– Лётчиков?

– Да, сбивают наших иногда. Взлёт и посадка самые уязвимые этапы полёта.

– Иван Вениаминович, Виктор Федорович заговорил об афганской посадке, но не рассказал, что это такое. Как я понимаю, особая технология посадки?