Чёрный сон. Ягура - стр. 23
«Истинный дурак, сколько было потенциала», – с горечью подумал князь о боксёре. Смерчи ещё некоторое время побуйствовали у дома. Разбрызгивая огненные искры, они ушли в сторону огромных стволов сосен и рассыпались. На некоторое время установилось относительное спокойствие. Серый день постепенно накачался чернотой, и совсем впритык подошла непонятная ночь.
Аскольд стоял у открытой двери, пристально всматриваясь вдаль. По его лицу пробегали тени, в глазах отражались отблески далёких молний. Рядом стояли Прелый и Ефим.
– Я не узнаю эту землю, – прошептал князь и внезапно встрепенулся. – Вроде у леса кто-то есть. Сейчас ещё молния вспыхнет, посмотри туда.
Электрический разряд не заставил себя ждать, небо раскололось на части, на мгновение осветились далёкие стволы деревья и тёмные горбатые силуэты, скачками передвигающиеся у самой кромки леса.
– Пожалуй, дверь надо закрыть, – у Прелого по спине пробежал озноб.
– Сейчас бы АКМ и очередями по этой стае, – со злостью произнёс Ефим.
Прелый с опаской выглянул за дверь. Грязные потоки дождя оросили его голову, небо на мгновение осветилось фиолетовым сиянием:
– Аскольд, надо дверь закрыть.
– Успеем, дай насладиться природой. Люблю дождь, грозу и этот неповторимый запах озона, – раздул ноздри князь, но затем шагнул назад. – Дверь необходимо заклинить доской, – он увидел, как к их дому приближается расплывчатая из-за дождя длинная тень.
По распоряжению Аскольда почти все светильники потушили, оставили только на лестнице и в подвале. Затем, он всех собрал на первом этаже и женщину с её сыновьями заставил сесть за общий стол. Она с ненавистью смотрела на Аскольда, братья были хмурыми и словно окаменели.
– Что застыли, выблядки? – с насмешкой обратился к ним Аскольд.
Они вздёрнулись, с губ начали срываться проклятия. Женщина привстала со своего места, ещё чуть-чуть и от ярости вцепится в обидчика.
Аскольд между тем спокойно продолжил:
– Не я вас так назвал, а ваш покойный батя. Не знаю, какие у вас были в семье отношения, но я бы такого отца за эти слова давно б убил.
– Не твоё дело! – прохрипел один из братьев.
– Согласен, не моё. Но позвольте вас спросить, а он действительно мог сжечь дом?
Братья отвернулись, женщина злобно засопела. Аскольд мгновенно сделал вывод:
– Значит, я не ошибся, смог. Вы понимаете, что этим он бы всех обрёк бы на жуткую смерть?
– А слабо другой дом выстроить, собственный, а не зариться на чужое? – кривя губы от ненависти, изрёк один из братьев.
– Да не нужен нам ваш дом, – в раздражении произнёс Аскольд. – Утром мы уйдём. Тебя как звать, – он устремил на женщину тяжёлый взгляд.
Она не смогла его выдержать, неожиданно уткнулась в ладони и зарыдала:
– Неужели нельзя было его убивать?
– И не думал ломать ему шею, но его нож был очень близко к моему сердцу. Боялся не успеть, – искренне заявил Аскольд. – Да и порядочной сволочью был твой муж. Да и не любила ты его, и детей он своих ненавидел.
– Неправда, он любил нас.
– Но странною любовью, – фыркнул Ефим.
– Не ваше дело! – вспылил старший брат и покраснел от гнева.
Неожиданно подал голос младший:
– Он часто нас бил… и тебя тоже… мать.
– Помолчи! – в сердцах всплеснула она руками.
– А в больнице ты лежала…
– Хватит семейных разборок! – рявкнул Аскольд.
– Меня Алевтиной Фёдоровной звать, – неожиданно тусклым голосом произнёсла женщина. – А сыновей: Остап и Яша.