«Чёрный принц». Легенды и факты - стр. 6
Лагерь покрылся полуодетыми людьми, которые под проливным дождем, в грязи, гонялись за летящей по ветру одеждой или пытались удержать опрокинутые палатки, наваливая на них камни. Лошади срывались с коновязей и скакали по разным направлениям, ища убежища. Ревущий ветер опрокидывал и ломал нагруженные повозки, сбивал с ног и калечил людей. Сложенные на складах бочки рома катились по лагерю, подпрыгивая на камнях. Пятипудовые кипы прессованного сена крутились по земле, катясь по ветру к Севастополю. Большое стадо баранов бросилось в ту же сторону и почти целиком погибло. Наконец, не выдержали госпитальные палатки, и несчастные больные и раненые, полуголые, оказались в грязи под проливным дождем и резким ветром. Во французском лагере большое деревянное госпитальное здание было разрушено, и доски летели по воздуху, как сухие листья. Еще тяжелее было положение тех, кто был в окопах, так как последние быстро наполнились водой.
Около 12 часов ветер уклонился к западу и стал холоднее. Дождь сменился изморозью, а потом снежной бурей, которая вскоре придала всему окружающему зимний вид. Полузамерзшие и голодные солдаты и офицеры не имели даже возможности развести огонь.
Приведенное описание взято из письма корреспондента лондонской газеты «Морнин Герельд», прибывшего в Крым через несколько часов после бури. День 14 ноября был как бы предсказанием надвигающейся жестокой зимы, которую предстояло вынести осаждающим. Но в самой Балаклаве дело обстояло во много раз хуже, чем в лагере. Утром 14 ноября здесь, на внешнем рейде, находились четыре военных парохода, четыре паровых транспорта, в том числе «Принц», десять парусных транспортов и четыре частных парусника, всего 22 судна. В гавани стояли около 30 разных кораблей».
Наконец, на рассвете 14 ноября барометр упал с такой невиданной быстротой, что это многих привело в замешательство.
В семь часов утра хлынул сильнейший дождь, ударила молния, и юговосточный ветер с неслыханной силой пронесся над Балаклавой.
Этот порыв ветра сорвал крыши с многих домов и опрокинул почти все лагерные палатки.
В английские, французские и турецкие боевые корабли под командованием адмирала Лайонса так же, как и транспорты, стояли на Севастопольском рейде. Когда задул ураганный ветер, командующий союзным флотом адмирал Лайонс приказал всем линейным кораблям выйти в открытое море. Яростный шквал начал захлестывать корабли. Ветер усиливался, пока, наконец, не превратился в ураган огромной силы. Пенящиеся валы вздымались до неба. Несколько небольших судов разбило о скалы. Многие имели повреждения, но пока держались.
Эдмунд Лайонс – британский адмирал и дипломат, участник Крымской войны.
К девяти часам утра неожиданно наступило затишье. Ветер почти стих. Волнение на море тоже, вроде бы, стало немного ослабевать. Всем казалось, что все худшее уже позади. Увы, они жестоко ошибались!
Внезапно в начале десятого часа слабый зюйдовый ветер перешел в остовый. И опять, как и в первый раз, стал резко усиливаться, пока не превратился в жесточайший шторм. «Был такой ураган, которого никогда не видели в Англии», – сообщает очевидец катастрофы.
Внезапно вся масса кораблей, загнанная прежним ветром к северу, неудержимо понеслась к скалам. При этом ветер и волны были такой неслыханной силы, что ни о каком сопротивлении не могло быть и речи. Это был самый настоящий «форс мажор», когда ни опыт капитанов, ни доблесть матросов ничего не могли изменить. Оставалось молиться и надеяться на чудо. Но чуда не произошло.