Черный парусник - стр. 26
– Я тут просто прячусь от реальности, – признался Флинн и, немного склонившись, положил локти себе на колени.
– Понятно. Тебя, кстати, Граф Л ищет, – сообщил Лютер. – Он связался со мной и попросил отыскать – цитирую – «этого оболтуса». Его живые граффити несколько часов назад видели тебя на соседней улице.
– Я пока что не хочу возвращаться в мир мертвых, – сказал Флинн, рассматривая пол. – У меня есть почти два часа, так что передай Графу Л, что вернусь не раньше, чем закончится время.
– Ему этот ответ не понравится, – заметил Лютер.
– А мне не понравится то, что он сделает со мной, когда я вернусь. Мне в любом случае влетит от него, так что все оставшееся время я буду наслаждаться тишиной и покоем.
– Лучше проведи его с пользой.
Флинн непонимающе глянул на Лютера.
– Сходи посмотри на своего брата, – пояснил тот.
– Как?.. – В голове Флинна будто фейерверк взорвался и оглушил его. – Лиам уже родился?
– Да, – ответил Лютер, – на следующий день после того, как тот одержимый напал на нас в храме.
– А с ним все в порядке? – Флинн так взволновался, что аж подскочил на месте.
– Лиам родился раньше положенного срока, но он крепкий малыш, поэтому все хорошо, – с улыбкой произнес Лютер, глядя на свечи у алтаря. – Он уже дома.
– Тогда я не пойду, – сжавшись, прошептал Флинн.
Он не хотел встречаться со своей матерью. Для него это испытание будет слишком трудным: ему придется смотреть ей в глаза и делать вид, что они совершенно чужие друг другу люди. Видимо поняв это, Лютер сказал:
– Твоей матери сейчас нет дома, она пошла по своим делам.
– То есть ты оставил моего брата одного дома?!
– Нет, конечно. Я не настолько безответственный, – спокойно произнес Лютер. – За ним присматривает няня.
– А, ну тогда ладно, – успокоился Флинн и заерзал на скамейке. – А на кого он похож? На тебя или на маму?
– Сейчас он больше похож на старую картофелину, – призадумавшись, ответил Лютер.
И тут Флинна прорвало. Он смеялся так громко, что если бы в храме кроме них с Лютером находился кто-то еще, то на них бы уже осуждающе косились и просили бы уйти. Немного успокоившись и вытерев выступившие в уголках глаз слезы, Флинн сказал:
– Ну что же, пойдем посмотрим на моего брата-картофелину.
– Действительно, вылитая картофелина, – согласился Флинн, рассматривая спящее личико малыша.
Лиам выглядел таким сосредоточенным, будто не спал, а что-то старательно обдумывал с закрытыми глазами. Маленькие кулачки то сжимались, то разжимались, и Флинн не удержался и поднес указательный палец, который Лиам тут же схватил. В следующее мгновение младенец открыл темные глаза и посмотрел на него. В этом взгляде, казалось, застыл один-единственный вопрос: кто ты такой? И Флинн решил ответить на него:
– Привет, Лиам, я твой старший брат. Надеюсь, что мы подружимся.
– Я оставлю вас наедине, – сказал стоящий за спиной Лютер.
Дверь скрипнула, и они остались одни в комнате. Она была небольшой, но очень уютной: на стенах светло-желтые обои с силуэтами уточек, в углу пеленальный столик, рядом кресло-качалка с высокой спинкой, чуть дальше диван, обитый серой хлопковой тканью; по бокам от двери стояли светлые комоды, на которых восседал дозор из плюшевых игрушек. Было заметно, что мама и Лютер тщательно готовились к рождению его брата.