Черный маг Василий Ложкин, или Как меня затянуло в «Годвилль» - стр. 3

Что у нас в активе? Я вооружен, силен и умен. Правда, вооружен я всякой фигней. Например, чертов транклюкатор можно использовать только как дубину, ибо он не стреляет ни фига, какой мне толк от очков-самоглядов – совершенно не понятно, к руке у меня примотана изолентой дифракционная решетка, которая как щит не годится практически никуда, а вот зайчиков ей пускать в глаза противнику – дело вполне подходящее. Так, а это что еще такое у меня на руках, помимо дифрешетки? Ах да, это же стальные руки-крылья. Листы железа с гибкими пальцами. Да, знаю что звучит это как редкостный бред, но в бою может пригодиться. Хряпнуть такой штуковиной по башке – мало не покажется. Или покажется? Монстры – они такие, некоторые из них, говорят, настолько суровы, что могут складывать матрешки не по порядку!

– Ня! – сказал Тява, кивком головы указывая куда-то вперед. Так, и что же это за неведомая хреномать бежит на меня, не дав мне даже возможности прикинуть, что у меня в активе? И есть ли в этом активе что-то вообще?

Здоровенный двухметровый мужик, бежавший ко мне, размахивая руками со скрюченными пальцами так, словно бы это были не его руки, выглядел так, как будто его только что пропустили через мясорубку. Запястья все в шрамах, голова прострелена в трех местах, синий язык вывалился чуть ли не на плечо, едва не касаясь рубцов на шее, оставленных судя по всему веревкой.

Красная надпись, плывшая над монстром по воздуху, подсказала мне и без того очевидную вещь: передо мной серийный самоубийца!

– Тява! Фас! – скомандовал я, и сам ринулся в атаку. Не убегать же от этой твари, нарвешься на пяток других.

Умница Тява все понял правильно и тоже бросился вперед, засунув лампочку за щеку словно хомяк. Вот только его топорщащаяся шерсть и грозный рык не оставляли сомнений в том, что передо мной не милое пушистое создание, а боевая скотинка.

Чуть выше я писал, что ринулся в атаку. Ринулся – это громко сказано. Я бросился вперед, но на коньках-горбунках особо не побегаешь. На них и ходить то получалось довольно хреново, а уж атаковать… Паровые латы заскрипели, выбросили очередное облако пара, и я, размахивая стальными руками-крыльями, буквально полетел вперед, стараясь не потерять равновесие.

Подбежав к озадаченному самоубийце, Тява вдруг остановился и принялся тереться об него боками. Монстр задумчиво переводил взгляд с меня на потолкового лампожуя, видимо не понимая, атакуют его, или наоборот пытаются с ним подружиться, и тут… Монстра буквально подбросило в воздух мощным электрическим разрядом, исходившим от моего питомца. Ай да потолковый лампожуй, ай да молодец!

Пора было вступать в дело мне!

На бегу, или, вернее будет сказать, на лету, я со всей дури отоварил монстра своим стальным рукокрылом по голове.

– Ы! – сказал монстр и покачнулся.

Не сумев удержать равновесия, нелепо взмахнул руками и ногами, причем, кажется, обеими ногами сразу, и умело попал коньком-горбунком монстру в пах, заставив его согнуться в три погибели.

Собравшись довершить начатое, я намеревался упокоить серийного самоубийцу ударом транклюкатора по затылку, но снова не смог скорректировать свой курс на проклятых коньках, и еще раз двинул монстра рукокрылом, на сей раз по макушке. Кажется, этого было с избытком достаточно.