Черный крестоносец - стр. 95
Хьюэлл был не в настроении для пустой болтовни. Он достал пистолет, жестом велел Хангу покинуть барак, с каменным лицом окинул нас взглядом и произнес всего одно слово:
– Выходим.
Мы вышли. Как и на другой стороне острова, здесь почти не было деревьев и кустов, кроме нескольких пальм на берегу у самой воды. Склон горы с этой стороны оказался намного круче, отсюда хорошо просматривалась расщелина, рассекавшая гору, а один из отрогов, спускавшийся с северо-востока, скрывал от нас запад и север.
Хьюэлл не дал нам времени полюбоваться видами. Он разделил нас на две колонны и приказал заложить руки за голову; я этот приказ проигнорировал, поскольку все равно не смог бы поднять больную руку, а он и не настаивал. Затем нас повели на северо-запад через невысокий скалистый отрог.
Через триста ярдов, когда мы преодолели первый отрог, а второй еще лежал впереди, я заметил справа, где-то в пятидесяти ярдах от нас, груду обломков породы, судя по всему появившихся здесь совсем недавно. Мне не удалось рассмотреть, что за ними находилось, но я и так все понял: именно здесь Уизерспун и Хьюэлл выбрались сегодня утром на поверхность из туннеля. Я осторожно огляделся, стараясь определить расположение этого места относительно всех остальных ориентиров и хорошенько запомнить, чтобы без труда найти потом даже в темноте. И невольно удивился моей неизлечимой страсти собирать и хранить самую бесполезную информацию.
Пять минут спустя мы перебрались через невысокий гребень второго отрога, и перед нами раскинулась равнина, находившаяся в западной части острова. Ее пока скрывала тень от горы, но теперь уже окончательно рассвело, и я смог все хорошенько разглядеть.
Равнина оказалась больше, чем на востоке, но не намного. Примерно милю в длину с севера на юг и четыреста ярдов шириной от моря до подножия горы. И ни одного деревца. На юго-западе в сверкающую воду лагуны уходил пирс. С того места, где мы стояли, – это ярдов четыреста или пятьсот, – казалось, что он бетонный, но, скорее всего, его сделали из коралловых блоков. В самом конце пирса на рельсах, широко расставив опоры, стоял тяжелый кран. Точно такие же я видел в ремонтных доках, где их использовали для починки кораблей. Башня и стрела без противовеса были установлены на приводных роликах. Вероятно, кран использовала фосфатная компания для загрузки своих судов. И скорее всего, именно его наличие стало одним из главных факторов, почему на флоте решили разместить пусковую установку именно здесь. Нечасто удается найти готовое разгрузочное оборудование с пирсом и краном, способное поднимать груз до тридцати тонн, да еще на необитаемом острове посреди Тихого океана.
Вдоль пирса тянулись еще две полоски узких рельсов. Скорее всего, несколько лет назад по одной такой узкоколейке ехали вагончики, груженные фосфатом, а по другой они возвращались обратно, уже пустые. Сейчас одна из рельсовых дорог спускалась с пирса и, петляя, уходила на юг, к фосфатной шахте. Рельсы на ней проржавели и заросли травой. Но другую дорогу разобрали и заменили рельсы на новые, блестящие. Они уходили вглубь острова примерно на пару сотен ярдов. Где-то на середине пути рельсы пересекали необычного вида круглую бетонную площадку диаметром около двадцати пяти ярдов и заканчивались перед похожим на ангар строением примерно в тридцать футов высотой, сорок шириной и сто длиной. Мы стояли позади ангара и не могли рассмотреть его двери, а также то место, где заканчивались рельсы, но можно было предположить, что рельсы заходят внутрь. Ангар ослеплял своей белизной, – казалось, его покрасили белоснежной краской, но на самом деле просто покрыли белым брезентом, вероятно, чтобы отражать солнечные лучи, что позволяло работать внутри здания из гофрированного железа.