Черный кофе для Золушки - стр. 36
– Да, – Олег оттянул резинку, приспустив белье, и отпустил, несильно шлепнув себя по животу. – Консерватор немного. Я в душ, с тебя кофе, – и развернувшись, сверкнул ягодицами в белых трусах и отбыл принимать утреннюю ванну.
А я осталась сидеть на кровати. Перед глазами так и стояла картина, как Олег оттягивает резинку боксеров, что видно… Я прижала ладошки к горячим щекам. Вот что я там не видела–то, если подумать?! Но думать нельзя, ни в коем случае…А то прямо сейчас вломлюсь в ванную и наброшусь на Олега. Но это же как с пресловутой белой обезьяной! Главное, не думай о…и все мысли только и будут крутиться вокруг этого самого предмета.
Взяв себя в руки, отправилась на кухню. Кофе я варить не буду, потому что не умею, а вот завтрак могу сообразить.
Кухня была моим любимым местом в квартире Олега. Просторная, в светло-бежевых тонах, с новенькой техникой и красивой посудой – мечта любой хозяйки. Особенно мне нравились дощечки на стене возле холодильника. Три картины, написанные на досках: одна с россыпью спелых персиков и абрикосов, таких вкусных на вид, что слюнки набегали, вторая – связка жгучего красного перца, который у нас на юге называют «огонек», а третья – разломанный сочный инжир, до того точно прорисованный, что казался настоящим.
Когда–то давно я мечтала стать художником, чтобы рисовать яркие картины, наполненные светом и любовью. Но не хватило желания, даже поступать не стала. А навыки остались, иногда рисую, но чаще всего просто любуюсь хорошими картинами.
Больше на кухне никаких украшений не было, все четко и функционально. А вот в гостиной на стене висела картина, которая мне особенно нравиться, написанная маслом: серпантин дороги, залитый солнцем, и море, яркое, летнее, бирюзовое. Очень атмосферная картина, видно, что рисовали с натуры и вложили душу.
Олег вышел из ванны побритый и улыбающийся, когда я уже дожаривала его порцию омлета с овощами. Сама я успела позавтракать, только не выпила чай.
– Кофе себе сам вари, как пользоваться кофемашиной я не знаю. Мне чай без сахара, – крикнула уже из коридора.
Надевать вчерашнюю одежду на чистое тело было неприятно, но что делать. Не идти же в футболке Олега на работу.
– Да ты метеор, ещё пять минут до выхода, а ты собрана, – сказал Олег, уже полностью одетый, когда я вышла из ванной.
– У меня папа – военный, я могу собраться, пока спичка горит,– я выпила чай одним махом и поставила кружку в посудомойку.
Хорошая вещь, надо будет себе тоже купить!
– Бедный ты мой ребёнок, – театрально вздохнул Олег и протянул мне ветровку. – Романтизма ни капли, одни казарменные навыки. Всё–таки придется взяться за твоё воспитание: буду учить тебя наслаждаться жизнью!
– Ну-ну, – я усмехнулась, продолжая разговор в лифте, – помнится, ты грозился меня научить кататься на лыжах и любить, так, чисто по-братски!
– Лыжам ещё успею научить, а вот с братскими чувствами вышла осечка, даааа, – Олег, улыбаясь как змей–искуситель, поцеловал и взял за руку. – Я тебя довезу до проспекта, там пять минут пройдешь, ладно? А то опоздаю.
– Да можешь просто до метро меня подбросить, я доеду.
– Нет, нечего в метро болтаться. До проспекта, а мне потом по прямой. Вечером заберу в шесть. Если будешь задерживаться, прикрываясь работой, вынесу вместе с креслом и ноутбуком. Кстати, я подумал, что могу тебе предоставить половину стола рабочего, половину кровати и шкаф боковой в спальне в обмен на завтрак и утренний поцелуй.