Черный клановец. Поразительная история чернокожего детектива, вступившего в Ку-клукс-клан - стр. 18
– А может, я поеду за тобой в своей машине? – спросил он.
– Нет. Так не пойдет. Ты оставишь свою машину здесь, и я отвезу тебя к Кену.
– Ладно. И куда ты собираешься меня везти?
– Увидишь.
Наконец Чак сдался и перебрался в грузовик Бутча.
Садясь, он бросил взгляд в нашу сторону. Поскольку беспроводной нательный передатчик – это устройство односторонней связи (передает, но не принимает), мы слышали Чака, но не могли с ним общаться. Он даже не знал, работает ли передатчик, хотя мы проверяли его перед выходом на задание. Эти приборы нередко выходили из строя, иногда прямо посреди операции под прикрытием. Как и во всякой операции такого рода, полицейский под прикрытием часто действует наугад, не зная, работает ли передатчик, хорошо ли его слышат следователи и есть ли у них представление о том, где он находится, если, как в данном случае, он перемещается из одной точки в другую, о которой ему ничего не известно.
Наши опасения были напрасны, поскольку Бутч проехал всего пару километров и остановился перед баром «Угловая луза» – популярным среди местных, особенно военных, заведением для взрослых. Настоящий кабак с неоновой вывеской, потертыми бильярдными столами и дешевым пивом. Позже я выяснил, что этот бар был неофициальной точкой вербовки для Кена и его ККК-когорт. Мы с Джимми припарковались рядом и передали по рации наши координаты ближайшим патрульным. К счастью, нательный передатчик работал безупречно.
Чака приветствовал Кен – невысокий (около 170 см), коренастый (под 100 кг) человек лет двадцати восьми, с русыми волосами, стриженными по-армейски, и жидкими усами. С ним был человек помоложе (лет двадцати), которого Бутч назвал своим младшим братом Бароном. Кен, полагая, что говорит со мной, сказал Чаку:
– Наше общение по телефону произвело на меня впечатление. Я чувствую, у тебя есть хорошие идеи, которые, очень может быть, помогут нашему Делу.
Затем он показал пачку газет, в которых, по его словам, содержалась вся нужная Чаку информация, если он решит присоединиться к Делу. А дальше он принялся излагать свои собственные мотивы вступления в Ку-Клукс-Клан.
Клан, по словам Кена, стал для него «спасением», после того как его однажды подстрелили «какие-то ниггеры» и изнасиловали его жену. Его предубеждения против ниггеров, как он выразился, начались, по большому счету, еще в армии.
– Ты читал в газетах все, что пишут о Клане? – спросил Кен Чака.
Чак ответил, что да, читал, хотя, возможно, что-то пропустил. Кен стал объяснять, что это он и другие клановцы посылают в газеты материалы, обращаясь к журналистам. Клан хотел, чтобы о нем знали. Это было так по-дилетантски, даже жалость брала, но они получали хоть какое-то освещение. Появляясь в прессе, они надеялись заручиться симпатиями публики, привлечь новых членов, добиться внимания и узаконить свое Дело.
Полицейский под прикрытием часто действует наугад, не зная, работает ли передатчик, хорошо ли его слышат следователи и есть ли у них представление о том, где он находится.
Кен объяснил, что СМИ, по его мнению, выставляли их Дело в дурном свете, и ему лично это вышло боком. Но он не стал распространяться, как именно журналисты повредили его репутации. Однако у него не прекращались трения с военным командованием, и его намерение остаться на сверхсрочной службе было теперь под угрозой. Я понял еще по телефону, что Кен был раздражен, но теперь, слушая его разговор с Чаком, ощущул еще более явную злобу. В его голосе звучал глубоко сидящий гнев, обида и тоска.