Черный дракон - стр. 27
Конечно, встретив Бориса, Виктория сопротивлялась. Поначалу. Ведь всё-таки разница в возрасте. Он вдвое моложе её. Но мальчик оказался так настойчив. Виктория пала уже через неделю. А через две сделала дубликат ключей от квартиры и дачного коттеджа, написала доверенность на машину и всё отдала Борису. Да она бы и жизнь отдала. Но кому нужна жизнь хоть и ухоженной, но всё равно пятидесятилетней женщины?
Вот тогда Виктория и вспомнила о семейном предании. Она ведь застала свою прабабушку. И та много рассказала правнучке. Другие-то не слушали старуху. Бабушка самозабвенно пропадала на даче, сажая на грядки всё – от цветов до кабачков. Конечно, она была мастерица. Всё, что ни воткнёт в землю, произрастало мгновенно, пышно и обильно. Мама защищала диссертации – сначала кандидатскую, потом докторскую. Ну а папа… Папа давно уже проживал в другой семье, где вместо диссертаций его кормили борщами и варениками.
Так что рассказывала прабабушка свои сказки (именно так бабушка и мама определяли разговорный жанр прародительницы) одной Виктории. Конечно, и та слушала вполуха. Ведь ей было всего десять лет. Но кое-что запомнилось. Тем более что оказалось подкреплено не одними сказками, а ещё и вполне материально – старинным золотым кольцом. Правда, поначалу это кольцо привело десятилетнюю Вику в неподдельный ужас. Ей показалось, что на кольце вокруг цветка из белого нефрита обвилось… кошмарное чудовище. То ли какая-то диковинная личинка-переросток, то ли свернувшийся червь, то ли небольшая змея. Это свернутое кольцом червеобразное тело было выполнено из непонятного камня столь натурально, что казалось живым – скользким и мерзким. Но самое ужасное, что камень был тёмнокрасным, и потому личинка-змея выглядела отвратительной пиявкой, набухающей от только что высосанной крови. К тому же кровавый клубок был странно свит – змея (или личинка?) заглатывала свой хвост, прикусывая его. И крошечная пасть была чуть приоткрыта, так что виднелись столь искусно вырезанные окровавленные зубки, что, разглядев их, становилось не по себе. Вот и Вике всё мерещилось, что ужасная личинка-пиявка-змея вцепится в её палец. Сползёт с кольца и, обдавая руку жутким холодом, поползёт по руке вверх… Гнусность какая!
– Откуда это у тебя? – спросила она прабабушку и услышала такой рассказ.
Оказывается, во времена Октябрьской революции отец прабабушки, то есть Викин прапрадедушка, сделал хорошую карьеру. Сначала он, помощник московского адвоката, стал «сочувствующим» народному делу, потом получил небольшой чин в Хамовническом Совете. А потом заделался начальником Отдела по изъятию ценностей, несправедливо нажитых и утаённых от народной власти. Впрочем, может, его должность называлась и не так. Но суть оставалась. В кабинет прапра стекались золотые и серебряные украшения бывших кровопийц – дворян и промышленников, помещиков и интеллигенции. Конечно, он должен был всё принимать и сдавать потом в гос-казну по описи. Но ведь все описи пишутся людьми. Вот и прапра не успевал всё заносить в амбарные книги. А что туда не попадало, уходило к нему домой. Так что все последующие голодные годы, промышленные рывки, войны и послевоенные разрухи семейство прапра преодолело «в лилее и холе» – сытости и довольстве. Поразительно, но их даже не коснулась ни одна из партийных чисток. Ни в 1937-м, ни в другие жуткие годы к ним ни разу не постучались ночные гости, забиравшие москвичей в «чёрный воронок».