Черный день - стр. 40
– Курить нельзя, говорю же, – уже помягче произнес он, останавливаясь напротив нее. – Запрещено.
– Здесь нельзя, а где можно? Может, покажете? – Она продолжала сверлить его взглядом своих карих и, как ей казалось, выразительных глаз. – Извините, я не могу с собой ничего поделать, когда нервничаю. А мне сейчас очень надо успокоиться.
Видимо, он тоже испытывал в этом потребность. Вокруг не было никого, кто мог бы попенять бойцу за нарушение дисциплины, а неподалеку оказался закоулок, вполне подходящий для устройства стихийной курилки. Через минуту они были на «ты», а через три разговаривали как старые товарищи. Подымив, они вернулись в коридор, где временно разместили укрываемых, беседуя уже так, словно были знакомы всю жизнь. У них оказалось много общего. Оба были людьми простыми, оба не прочь посмеяться. Вскоре тревога, владевшая Иваном, ее новым знакомым, исчезла почти без следа, но Машенька так и не добилась от него сведений о том, что же творится наверху. Он то и дело говорил про какие-то удары, но она не верила. Поэтому версия учений продолжала оставаться для нее рабочей. Похоже, и солдатик под влиянием ее аргументов начал склоняться к ней.
– По-любому, Вань, уже скоро, – заверила его Машенька, когда они обсудили все животрепещущие вопросы, то есть дискотеки, новомодные прибамбасы, культовые блокбастеры.
– Надеюсь, – покачал головой тот. – А то Сергей Борисыч просто сам не свой.
– Он кто, твой командир?
– Нет. Я его знаю не дольше, чем тебя. Он был здесь еще до нас. Кажись, главный здесь. Вроде нормальный мужик.
– Веришь или нет, но через минут десять нас отсюда выпустят, – стояла на своем девушка. – Кончатся эти гребаные маневры; покажут какому-нибудь маршалу, что наш округ к войне готов, и пойдем по домам… То есть мы пойдем, – поправилась она. – А вы будете служить дальше. Не завидую.
– Да ладно, недолго осталось, – солдатик был явно тронут Машенькиной заботой. – Три месяца всего.
– Не так уж много. С другой стороны… Ты контрактник или как?
– Срочник, ясное дело.
– Войска какие?
– Ракетные.
– Ох ты, как интересно. И что, у вас там эта самая красная кнопка есть?
– Нет, ты что!.. Она у президента. А у нас только пульт. Но там офицеры. А мы так… службу несем.
– А в гости к вам можно?
– И хотелось бы, да нельзя, – усмехнулся парень. – Это ж секретный объект. Мы когда заступали, подписку о неразглашении давали на десять лет. Если нарушу, как раз на десятку и загремлю, – слегка приукрасил он для значительности. У нас там три ракеты СС-30 стоят, ее еще пиндосы «Сатаной» называют. Но это секрет.
– А мне-то ты на фиг это рассказываешь? – удивилась Чернышева. – Вдруг я, это самое, шпионка?
– Нет, не похожа.
И они оба рассмеялись.
– Да, не жарко тут у вас. – Девушка поежилась, представляя себе, что станет с ней после хотя бы одного дня, проведенного в подземелье, приспособленном для жизни хуже, чем подводная лодка.
А наверху в это время светит солнце, шумит, живет своей жизнью большой город со всеми дискотеками, кинотеатрами и кафешками, обитатели которого даже не представляют существования этих катакомб.
– И атмосфера нездоровая. Воздух спертый. Можно ревматизм с радикулитом заработать. Я бы здесь и за миллион баксов неделю не прожила. Да тут, поди, и крысы водятся?
– Не видал, – покачал головой парень. – Но, думаю, могут.