Черный часослов - стр. 22

– «колыбель», потому что книгопечатание в те годы было еще в зачаточном состоянии. Так что это очень редкие и крайне ценные книги. Что касается часословов, то их, как я уже сказала, у нас нет. Я вам помогла?

«Отчасти», – хотел я сказать, но вслух произнес:

– Вполне.

Я оставил Гойе номер своего мобильного телефона – на случай, если она вспомнит что-нибудь важное для расследования или захочет поделиться со мной какими-то профессиональными соображениями, после чего мы с Эсти покинули хранилище и, поднявшись по лестнице, вышли из здания.

Мы оказались перед небольшим садом и заметили укромную скамейку, стоявшую у старинной каменной стены, которой был обнесен весь периметр. Нам достаточно было пересечься взглядами, чтобы, не сговариваясь, направиться к тому месту.

Прежде всего я сделал звонок сотрудникам, дежурившим у моего подъезда.

– Какие-то новости? – в очередной раз повторил я свою мантру.

– Ничего, инспектор, – сообщили мне.

Я дал отбой, разочарованный и еще больше обеспокоенный.

– Какие выводы, Эсти? – начал я разговор.

– Похоже, в браке все было сложно. Эдмундо, очевидно, вел бурную личную жизнь – слухи, гуляющие о нем в Витории, приписывают ему десятки любовниц. Не знаю, насколько Гойя была в курсе – мирилась ли она с этим или только подозревала, но, заметь, она не преминула обратить наше внимание на то, что Лореа оказалась в магазине «Монтекристо» в неурочный час.

– Возможно, у Эдмундо и Лореа был роман и они встречались в подсобном помещении магазина, когда тот был закрыт. Ведь действительно очень странно, что она весь день проболела, а потом отправилась на работу в девять часов вечера, зная, что шеф уходит до этого времени и не позволяет своим сотрудникам оставаться без него в магазине. Ну а вообще, что ты думаешь о Тельмо?

Эсти посмотрела на меня с заговорщицким видом.

– Типичный друг Лучо, – сказала она. – Дикий архивариус.

– «Дикий», ты сказала?

– Это важно?

– Важно, потому что Калибан, персонаж шекспировской «Бури», – это именно дикарь. И Тельмо как раз должен все это знать, он своего рода культурный дикарь – тебе так не кажется?

– В любом случае, – заметила Эстибалис, – больше всего обращает на себя странность в отношениях этих двоих. Это не отношения шефа и подчиненного – вернее, да, но в более личном смысле, если ты понимаешь, о чем я.

– Он просто источал феромоны, ты заметила?

– Я заметила с его стороны подчинение или, я бы даже сказала, преклонение по отношению к Гойе. И это не только в профессиональном смысле.

– Ну, как бы то ни было, возможно, Тельмо пригодится нам в поисках женщины, которую Калибан называет моей матерью; осталось только, чтобы похититель прислал наконец обещанные образцы ДНК.

– Может быть, он слишком занят сейчас каталогизацией старых газет под строгим взором своей обожаемой вдовы, – предположила Эстибалис, подмигнув мне.

Я кинул взгляд на здание фонда, идеальную стеклянную коробку с кладбищем внутри.

– Когда я спустился в этот бункер, внутри у меня как будто сработала полицейская сигнализация – не знаю, бывает ли у тебя такое, когда ты вот-вот можешь обнаружить тайник или алтарь убийцы…

– Что ты хочешь этим сказать?

– Все время, пока мы находились в хранилище, я не мог избавиться от мысли, что это идеальное место, где можно держать похищенного человека. И кроме того, думаю, именно здесь любой библиофил предпочел бы спрятать проклятый «Черный часослов», чтобы он находился в надежном месте, с прекрасными условиями хранения, и никто даже не догадался бы, какое сокровище покоится в одном из ящиков.