Черный Белый - стр. 7
Испуганный зверек стал беспокойно поскуливать в груди и шептать, что какой-то мутант мог быть прямо около нас. Он мог смотреть сейчас на нас своими голодными глазами, а мы даже не подозревали.
Думай, Лекса, думай! Что делать? Чему учили в школе? Учили, что ночью мутанты активней, чем днем. Они инстинктивно охотились большой стаей, но могли быть и одиночками. Они могли замирать и не двигаться. Реагировали на звук. Что еще?! Укус был смертелен. Как и средние царапины. Они быстрые. Сильные. Сильнее, чем я?! Нет, не думай об этом, Лекса! Ты сможешь справиться с мутантом… Наверное…
Схватившись за голову, я издала жалкий всхлип. Дэйтон положил ладонь мне на голову. Это было нелепо, но его тепло успокаивало меня.
– Не думай об этом. У тебя не было выхода. И сейчас не раскисай, вокруг может быть полно мутантов. – шепотом подбодрил брат.
Дэйтон тоже думал о голодных тварях, и в этом было какое-то утешение: он ведь оставался спокоен, несмотря на парализующий страх. Мама, так вообще, будто задремала с открытыми глазами.
Столь долгая остановка уже действовала на нервы, и мы зашагали дальше.
.........................
Вокруг было тихо: ни единого звука, никакого движения. «Они могут замирать и не двигаться».
Дэйтон обводил фонариком каждый подозрительный силуэт и темный угол. Мы шли еще около получаса в полной тишине, прежде чем мама прошептала:
– Ночью мы наиболее уязвимы. Надо спрятаться, и Дэйтону необходим отдых. Сын, тебе нужно поспать.
Несмотря на то, что мама была не в себе, все же из нас только она бывала в этих условиях. И выжила.
– Окей, мам! Уверен, ты лучше нас разбираешься в этом дерьме. Говори, что делать. – сказал Дэйтон.
– Не следует выражаться при матери, Дэйтон Ройс. – выдала мать с гордой осанкой.
Она возвращалась из своего транса. Радоваться этому или опасаться – я не знала, но скоро узнаю. Хорошо, что она хотя бы снова заговорила.
– Нужно найти какой-нибудь дом, который не до конца разрушен. Он должен быть с целыми окнами. Или они должны быть заколочены досками. И двери должны быть закрыты. Если хоть одна из дверей открыта, то там могут быть мутанты. Старайтесь больше полагаться на обоняние. Вонь гнилья – самый верный признак того, что пора бежать.
После такого монолога мы с Дэйтоном опешили. У меня даже рот открылся. За последние полтора часа она не проронила ни одного внятного слова, а сейчас мы прослушали краткий курс выживания в опасной среде.
– С каких это пор, мам, ты стала супер-воякой? – спросил Дэйтон.
Мама так и не ответила, потому что наши три головы резко повернулись в сторону шума, который раздался секунду назад. Он возник далеко, но учитывая, что мутанты очень быстро бегали, расстояние нас не спасло бы. Звук был похож на удар металла об асфальт. Мое воображение вырисовывало кошмары, которые могли породить этот звук, так же как и фантазия Дэйтона. Он не знал, что делать.
– И последнее… – прошептала мама, не поворачиваясь. – Найдите что-то, чем мы будем отбиваться, когда они нас найдут.
..............................
На одном из уроков в школе нам рассказывали о стрессовых моментах и их влиянии на человека. Что-то типа: «В стремительно развивающихся ситуациях человек способен отключать все эмоции и делать все механически, пользуясь лишь зрением, слухом, обонянием и осязанием. Адреналин помогает находить выход из ситуации». Кажется, именно это сейчас происходило со мной… с нами тремя… потому что мы быстро перебегали от дома к дому в поисках закрытых дверей и заколоченных окон: без эмоций, без сомнений, без лишних действий, перекидываясь лишь необходимыми фразами.