Черный Белый - стр. 21

Когда Дэйтон залез рядом и прикрыл дверь, оставив маленькую щель, я все же приподнялась к краю стекла и глянула в сторону дома с незнакомцами. В его глубине был один, блуждающий с фонариком, но больше никого.

На месте водителя мама вжалась в кресло от нервов, невзирая на всю ее уверенность. Удостоверившись, что мы залезли и ждем команды, она прошептала «Сейчас!» и повернула ключ под рулем.

Грохот заводящегося мотора разнесся по всему миру. Машина дернулась в ту секунду, когда я закусила до боли губу, а Дэйтон схватил меня за руку.

Одновременно с криками и ругательствами ограбленных незнакомцев, Дэйтон захлопнул дверь, и мама, вдавив педаль на полную, заставила машину унестись с места преступления, как пуля.

Триумфальные возгласы Дэйтона сопровождались смехом мамы, а я даже рот не могла закрыть от удивления: такой широкой улыбки на ее лице я не видела никогда.

Мы ехали уже довольно долго, и если я правильно поняла, то вернулись на прежнее направление: мама завернула два раза направо. Было ощущение, что она стремится в определенное место, но я даже представить не могла – в какое?!

Долгое время ехали молча. Видимо, переводили дыхание и восстанавливались от пережитого стресса, а потом не могли остановиться с разговорами обо всем на свете. Дэйтон, конечно, расспрашивал про прошлое и про мамины способности (мы ведь даже не знали, что она умеет водить машину). А я беспрестанно таращилась в окно: дома мелькали быстро, а мне хотелось рассмотреть побольше деталей, тем более, что теперь – в машине – я чувствовала себя защищенной.

Из всего услышанного я поняла, что мама сразу обратила внимание, что водитель оставил ключи в машине (если бы не оставил, то мы бы тихо пробрались сквозь здание, в котором сидели, и выбрались с другой стороны).

Дэйтон все радовался и не переставал повторять, что мы теперь похожи на «долбанных» безопасников – ему уж очень нравилось это сочетание.

Мама снова дала жару, но больше всего удивило то, что она все еще умела улыбаться и по-детски радоваться. Такие стороны своей родительницы я не знала до настоящего момента.

– А сколько мы сможем ехать? – забеспокоился Дэйтон.

– Думаю, что часов десять точно, судя по горючему. – ответила мама. – Будем ехать, пока оно не кончится. Дальше снова пойдем пешком. Можете пока перекусить, а мне достаньте воды, пожалуйста.

Пока Дэйтон придумывал шутки на тему того, что раньше все воровали друг у друга машины, мама рассказывала, что в одной семье могло быть несколько машин: у каждого члена семьи. И у нее с отцом была машина, которую подарили наши бабушка с дедушкой за два года до Катастрофы.

Кажется, воспоминания из прошлого давались ей не особо легко. Иногда она говорила с ностальгией, а иногда с такой осязаемой печалью, что хотелось попросить ее замолчать.

Разумным решением стало обещание мамы – научить нас водить эту штуку, что невероятно обрадовало брата. Он даже усидеть на месте спокойно не мог, елозил как ребенок в ожидании подарка.

Между тем, снаружи стало просторней: дорога стала шире, машин и мусора на ней – поменьше. Вид за окном сменился с высоких зданий-офисов, как назвала их мама, на частные домики, у каждого из которых был свой разломанный забор, лужайки с высокой травой, на которых что только не валялось.