Чернышов. Проклятье рода - стр. 28
Оранжереи в Селигере были закрытого типа и располагались на крышах земляных учебных корпусов. Насколько мне было известно, в них выращивали большую часть магических растений, которые потом использовались для нужд академии.
Своей целью мы выбрали оранжерею первого года обучения, а в другие нас бы и не пустили.
У самого входа на крышу нас заметил один из местных работников, ну или преподавателей, я пока не понял. Ведь учителя форму не носили.
– Не часто к нам заглядывают гости с других факультетов, – улыбнулся во все тридцать два зуба высокий, но худой брюнет в очках. – Ах да, забыл представиться! Короедов Михаил Витальевич, преподаватель кафедры магической ботаники. Хотите, проведу вам экскурсию?
– Конечно, хотим! – сразу же согласились мы, после чего поочерёдно представились.
И на следующий час нас затянуло в удивительный мир магической ботаники. Короедов был настоящим экспертом в своей области и умел всё подать так, что нам было понятно и интересно. Тем более, когда вокруг было столько живых примеров.
Вскоре стало понятно, что в какой-то момент нам придётся самим заканчивать с этой экскурсией, поскольку создавалось впечатление, что преподаватель может продолжать так часами, до самого закрытия.
Тихо переговариваясь, мы пришли к общему мнению, что пока что нам хватит полученных знаний. От всех этих фактов о растениях у меня уже гудела голова, а на ребят и вовсе было больно смотреть.
Собираясь сообщить Короедову, что нам пора уходить, я заметил в углу оранжереи один из непримечательных, на первый, взгляд цветов.
Скорее всего, это был Живоцвет, в моём прошлом мире его использовали для подзарядки, как портативное место силы – растения источали ману в живом виде, хоть и не так ощутимо, как настоящие места силы.
Разумеется, я не собирался упускать такую находку, и сразу же уточнил у преподавателя, знает ли он, что это такое. И оказалось, что да, и даже название у растений совпадало.
Только вот по словам Короедова, тут Живоцвет использовали в основном для восстановления источников после опустошения, и то в виде экстракта, и в составах из других более эффективных трав. О его реальных свойствах – если такие, конечно, в этом мире дублировались – известно не было.
Неподдельно заинтересовавшись этим вопросом, попросил для себя один экземпляр в горшочке. Сказал, что мне его вид понравился и хочу в комнате на окно поставить.
Как ни странно, но Короедов был только рад моему запросу, похвалил за интерес к растениям и пригласил заглядывать в оранжерею почаще. На этой ноте мы и разошлись.
– Вить, вот зачем тебе этот цветок? Ты что, баба? – решил меня подколоть Артём, когда мы вышли на улицу.
– Сам ты баба, и вообще следи за выражениями, в приличном обществе находишься, – ответил я и кивнул на Вику.
– Да, мы же из приличных семей вышли, – фыркнула Вика.
– Ой! – неловко улыбнулся Братский. – Прости, я просто очень удивился, что ты решил его забрать, – и немного подумав, добавил. – Про семьи вы тоже правы. Просто надоело постоянно следовать этикету, думал, здесь хоть немного свободы будет.
– Не будет, – отрезал я. – Здесь тебе нужно следить за своим поведением пуще, чем дома. Потому что дома это видят только родственники и слуги. А всё, сказанное тобой в стенах академии, прямо влияет на репутацию семьи. Понимаешь?