Черные псы - стр. 5
– Вам нравится наш дом, Глеб Сергеевич? – мелодичным голосом спросила Эвелина, и ее темные глаза задумчиво остановились на толстом лице Аметистова. – Хорошо, можете не отвечать, я вижу, что не нравится.
– Вилька, перестань, – строго заметил Баскер, – он еще не успел осмотреться, а ты уже пристаешь с вопросами.
– Ну, Андрюха, ты скажешь, – с умудренным видом старца Фура из «Форта Байярд» изрек Глеб Сергеевич, – разве может такая красивая женщина приставать?
Глаза Эвелины подернулись дымкой, и она, отвернувшись от мужа и его шефа, стала рассматривать расстилающееся перед ней живописное болото с белеющими в паре километров за ним домиками дачников, построенными по принципу «как бы ни болела, лишь бы померла».
– Вы читали Конан Дойла, Глеб Сергеевич? – не оборачиваясь, спросила она.
– Ну вот, опять… – вздохнул Баскер.
– Конан Дойла? – выговорил Аметистов. – А, это который про Шерлока Холмса и доктора Ватсона, понимаешь ли?..
– Вы читали «Собаку Баскервилей»? – тем же ровным, вкрадчивым голосом продолжала Эвелина.
– «Собаку Баскер Вили», – с досадой передразнил муж.
– Я? – Маленькие глазки Глеба Сергеевича забегали, и весь его вид, озабоченный и напыщенный, активно засвидетельствовал, что если и прочитал что на своем веку почтенный господин Аметистов, так это пару «маляв» с воли да десяток ресторанных меню. – А, ну, киношка такая есть… про сыщиков.
Эвелина обернулась к Соловьеву, на лице ее, болезненном и аристократически бледном, вспыхнуло неприкрытое изумление пополам с презрением и досадой: как «киношка»? «Про сыщиков»?
Соловьев едва заметно покачал головой и, шагнув вперед, с силой облокотился на перила:
– Вы знаете, Глеб Сергеевич, никто не может гарантировать вам, что ваши фантазии не станут явью. Прорыв психопатологического фантома в действительность – вещь достаточно обыденная, а если процесс форсировать искусственно, так и вовсе легко осуществимая. Посмотрите на это болото. Чем вам не знаменитая Гримпенская трясина?
Глеб Сергеевич беспорядочно затеребил толстенную золотую цепь под расстегнутой рубахой и покосился на Баскера: дескать, спаси, брателло!
– Олег Платонович, – обратился к психоаналитику Баскер, – я думаю, у всех нас найдутся более приятные темы для разговоров, нежели ваши психопатологические фантомы.
«Отцепись от дурака, – молили глаза Андрея, – он все-таки мой шеф!..»
Соловьев понимающе улыбнулся и поглядел на Эвелину. Та долго смотрела на Аметистова так, что он стал ежиться. «Таких в Средневековье сжигали на кострах именем святой инквизиции!» – подумал бы Глеб Сергеевич, коль имел бы представление о Средних веках и мог хотя бы приблизительно выговорить слово «инквизиция».
– Простите, Глеб Сергеевич, – медленно произнесла Эвелина, – я себя не очень хорошо чувствую, потому и говорю всякий вздор. Но вы все-таки не верьте в черных псов, Глеб Сергеевич, даже если…
Аметистов с готовностью закивал, не зная, как вести себя с этой хрупкой женщиной, а Баскер двинулся грудью вперед, заслоняя шефа от домогательств своей супруги.
– «Не верьте в черных псов»! – фыркнул он. – Виля, пройди лучше к гостям. И ты, Олег Платоныч.
Место ушедшей пары заняли Аня Воронкова, та самая, что искала набойку от каблука, и один из охранников президента «Парфенона», рослый парень в черном костюме и с железобетонным выражением лица. Аметистов облегченно вздохнул.