Черные лабиринты. Книга 4 - стр. 18
Элгараан благодарно кивнул. Иритан слабо улыбнулся. Нет чести в том, что он сделал. В отличие от Верховного жреца прошлого у него был выбор. Можно было попробовать справиться с ящерицами силами империи, да и королевство могло бы помочь. А могло бы и не помочь. Могли бы и не справиться с силами империи. Эти противоречия до сих пор терзали его душу.
– Получается, мы здесь умрем? – раздался слабый голос Юн-Со.
– Получается… – ответила ей ошеломленная Меари. Руки невольно легли на живот, бережно укрывая нерожденную жизнь. Джи-Хун заметил и печально прошептал:
– Прости меня.
Где-то вдалеке раздался грохот, подтверждающий предположение иритана: подземные уровни протянут недолго.
Туён вдруг захохотала, громко, на грани безумия, до слез в глазах.
– Такая дура… пыталась уничтожить… скрыть… а ничего не останется… можно было и не беспокоиться… – проговаривала между приступами смеха она. – И Хитоши… не нужно было… мог бы пожить ещё пару дней… а потом умереть с честью, а не как предатель… И Самсон… какая глупость…
– Туён, прекрати! Туён, успокойся, прошу… Я найду выход, – стал успокаивать её Келлен, пытаясь обнять, но девушка ловко уворачивалась, не желая терпеть ничьей жалости.
– Какой? Ты же слышал, что он сказал! Это наша могила! Мы похоронены под крепостью, а все, кто был сверху… все… – она резко перестала смеяться и крикнула уже с отчаянием: – Все мертвы! Лён! Все! Мы все мертвы!
Келлену нечего было на это ответить. Остальные тоже молчали. Меари подошла к брату и уткнулась ему в плечо. Он бережно обнял её. Юн-Со снова спряталась в объятиях Кана. Натаниэль прислонился к стене, откинув на неё голову и закрыв глаза, на красивом лице застыла горькая усмешка.
Джи-Хун так и остался стоять посреди купальни. Он ни на кого не смотрел. А собственное лицо снова ничего не выражало. Позволить себе слабость быть настоящим? Зачем? Позволить себе горе или ещё какие-нибудь эмоции? Да и какой в них смысл? Какой смысл в словах? Какой смысл в прощении, которое могли бы дать ему эти люди? И можно было гордиться смертью во благо великой цели, можно было… Вот только хотелось жить… Хотелось… Он взглянул на сломленную Меари, что искала спасение в родных объятиях брата, а не в его… Какая разница что он хотел?
Вдали снова что-то обвалилось, оповещая это серией глухих ударов и легкой дрожью пола.
– Туён, уходим в лабир-р-р-ринты, – сказал Элгараан.
Келлен встрепенулся, в глазах засветилась надежда.
– Будем жить в лабиринтах? – усмехнулась Туён, смотря в глаза любимого и отвечая на его невысказанные слова.
– Какая разница, где жить, лишь бы жить, – ответил ей Келлен.
Остроухие монстры, что стояли в коридоре, достаточно резво заскочили внутрь купальни. Вовремя. Мимо пронеслась большая стая ящериц, и им явно было не до старых врагов, очевидно, их беспокоили проблемы посерьезнее. И эти проблемы с каждой секундой всё сильнее вызывали дрожь земли.
– Уходим! Сейчас всё рухнет! – закричал Келлен, хватая Туён за руку, устремляясь вслед за темными, что уже неслись за ящерицами в сторону лабиринтов. Спасение было только там.
Возле Натаниэля, упав с потолка, приземлился крупный кусок камня. Это привело в чувство остальных. Люди бросились бежать.
Камни на полу впивались в босые ноги Меари, но она не чувствовала боли, старалась думать лишь о ладони брата, что так крепко держала её, не давая отстать. Почувствовав на себе взгляд, обернулась. Джи-Хун стоял на том же месте и смотрел ей вслед, прощаясь. Всё чаще срывались и падали вниз куски ранее уцелевшего свода потолка, но иритан на это не реагировал, принимая свою судьбу, неся ответственность за своё решение.