Чёрные крылья зиккурата - стр. 26
– Рада, что удивила тебя, – сухо сообщила Риана и, не вставая, изобразила полупоклон.
– Покажи мне крылья. Хочу рассмотреть своё имущество, – сказал Маркус, слегка отодвигаясь, чтобы дать рабыне немного пространства. Он слегка кривил душой: за то недолгое время, что провёл на войне, Маркус видел валькирий-бойцов. В основном, плохих. Но были и другие. Те, чьи крылья черны. Кто становился продолжением своих клинков.
Взгляд валькирии стал злым.
– Я не открываю их при чужих.
Это заявление слегка вывело Маркуса из себя.
Несколько секунд он смотрел на своё приобретение, удивлённо приподняв брови. Рука сама легла на рукоять кнута, пристёгнутого к поясу.
Неизвестно, чем закончился бы разговор, если бы в этот миг не отворилась дверь – и на пороге не появился лекарь, полноватый лысеющий старичок в льняной тунике, подпоясанной простой бечевкой.
– Лечитель Вариус, – Маркус слегка поклонился, не более, чем того требовала учтивость.
– Третий час утра. Если б не ваш авторитет, патриций… – голос у лекаря был скрипучий. Симпатии в нём тоже было ни на гран больше, чем требовал хороший тон. – Кто болен?
Маркус кивнул на пленницу. Руки и ноги той уже были свободны, но она всё ещё оставалась неподвижна. Лицо Вариуса скривилось, но это выражение тут же исчезло, когда он встретился взглядом с патрицием. Лекарь подошёл к пленнице и пожевал губами.
– При всём уважении, патриций, я не лечу валькирий. Неужели у вас нет лекаря для рабов?
– Я не желаю связываться с низкопробными костоправами. Они мне неприятны.
Вариус брезгливо коснулся кончиками пальцев повязки и тут же отдёрнул руку.
– Вы не могли хотя бы приказать… помыть её.
Маркус почувствовал раздражение. Вариус позволял себе слишком много. Но раньше, чем патриций ответил, прозвучал абсолютно твёрдый голос с отчётливым северным акцентом.
– Я здорова, – сообщила Риана. Она снова попыталась сесть, и на сей раз ей удалось оторвать плечи от деревянной доски.
Маркус этого не заметил. Поведение лекаря оскорбило его лично. Уступить сейчас означало породить грязные слухи о собственной слабости. Вкупе с неудачей на арене это приводило в ярость.
– Вариус, – сказал он тихо, – я плачу чистым золотом. За работу и за молчание. Уверен, я не единственный ваш клиент, желающий странного.
– Позвольте, – усмехнулся Вариус, – даже самые развращённые не предлагают мне ощупывать перепачканных в грязи рабов.
– Мне не нужен лекарь, – повторила пленница и ещё раз попыталась встать.
Сильная рука Маркуса припечатала её обратно к ложу.
– Я сказал, лечитель Вариус, что мне требуются ваши услуги. Вы окажете мне их – так или иначе.
Немигающим взглядом он смотрел в глаза лекаря. Тот не был даэвом. Разве что маленькая примесь древней крови. Вариус чувствовал, как от одного взгляда Маркуса по жилам разливается ледяная ртуть.
Он открыл рот, но ничего так и не произнёс. Только повернулся к валькирии и принялся распутывать повязку.
Маркус отошёл к столу и наполнил бокал вином. Затем переместился к окну, за которым медленно колыхались на ветру верхушки кипарисов. Небо было почти чистым. Дым от очагов, обычно застилавший горизонт по ночам, отнесло ветром к востоку, и дышалось теперь необычайно легко.
– Дрянная рана, – сообщил скрипучий голос из-за спины патриция, – можете делать со мной что хотите, господин Цебитар, но здесь полно грязи, похоже, будет заражение.