Черные флаги. Ближний Восток на рубеже тысячелетий - стр. 9

Прошло несколько лет – и вот внезапная перемена: старую тюрьму воскресили. Руководителей государственной безопасности все больше беспокоило поведение банды враждебных правительству фанатиков в Сваке, главной тюрьме страны, и в 1998 году было решено изолировать группу, чтобы предотвратить распространение заразы. Чиновники снова открыли один из пыльных корпусов Аль-Джафра, отправив армию рабочих подметать коридоры и готовить большую камеру, в которую можно было бы посадить всю группу. Двадцать пять нар собрали и составили тесными рядами, а в дверном проеме – единственном отверстии камеры, не считая вентиляционных щелей в стенах на уровне колен, – повесили новую железную дверь-решетку. Когда основное было готово, департамент назначил начальника тюрьмы и нанял обычный штат надзирателей, прачек и поваров. Обитателей было слишком мало, чтобы специально нанимать тюремного врача; так Базиля ас-Сабху, недавнего выпускника мединститута, назначенного в департамент здравоохранения местного городка, призвали оказывать медицинские услуги пятидесяти самым опасным людям страны.

Двадцатичетырехлетний Сабха – высокий, по-мальчишески симпатичный – не хотел этого назначения и горько жаловался на свою должность. Тюрьмы в Иордании были отвратительны, а эта еще хуже прочих – во всяком случае, если верить ее репутации. Тревога Сабхи усилилась в первый же день, когда начальник тюрьмы, немолодой полковник по имени Ибрагим, усадил его изучать список мер предосторожности. Когда имеешь дело с заключенными вроде этих, предостерег он Сабху, надо постоянно находиться по другую сторону решетки, даже во время медосмотра. И не расслабляйтесь, не думайте, что железная дверь – это хорошая защита, предупредил полковник. “Эти люди очень опасны, – пояснил Ибрагим. – Они могут быть не опасны физически, но у них есть другие способы воздействия. Даже мне приходится всегда быть начеку, чтобы им не поддаться”.

Дальше начальник тюрьмы принялся описывать особенности новоприбывших, начиная с их странной одежды – большинство заключенных желали носить афганские рубахи поверх тюремной робы, потому что узкие тюремные штаны считали непристойными, – до их способности вербовать закоренелых преступников и даже тюремных служащих. В Сваке столь многие надзиратели подпали под их влияние, что тюремным чиновникам пришлось сократить смену до девяноста минут в тех секторах, где можно было с ними столкнуться.

Уже в конце обхода полковник повторил свое предупреждение насчет заключенных. По его словам, один из них, явный лидер секты, обладал исключительной способностью подавлять чужую волю. Этот человек по имени Макдиси, весьма талантливый богослов и проповедник, умел заражать и совращать умы, словно мусульманский Распутин. “Он очень умен – ходячая библиотека знаний об исламе, – сказал Ибрагим. – Поймете, когда увидите его. Красивый тип, высокий, стройный, светло-каштановые волосы, синие глаза. Не дайте себя обмануть”.

Через несколько минут охранники уже вели Базиля ас-Сабху по тюрьме, мимо часовых и вооруженной охраны, в крыло, где содержались заключенные. Было темно, мутный свет едва пробивался сквозь решетчатую дверь. Подойдя ближе, молодой врач смог рассмотреть нары, а потом бросил первый, потрясший его взгляд на заключенных.