Черные флаги. Ближний Восток на рубеже тысячелетий - стр. 47
Стройная и светловолосая, Бакос привлекала внимание сотрудников в организации, где трудились преимущественно мужчины, особенно в рядах руководства. Но еще больше выделяло ее то, насколько хорошо она владела предметом изучения. Она не только впитывала каждую каплю доступных сведений о Заркави и его главных подручных, но также проявила поразительный талант видеть закономерности в потоке случайных на первый взгляд деталей. Один из ее тогдашних руководителей отзывался о Бакос так: “Она один из лучших виденных мной аналитиков”.
“Она вроде тех, кто умеет просчитывать карточные ходы в Лас-Вегасе, – говорил ныне ушедший в отставку высокий чин ЦРУ. – Бакос заранее видит всю цепочку изменений, которые могут произойти от вброса одной-единственной детали. Научить такому невозможно”.
Сама Бакос позже скажет друзьям, что эта работа – первая, которая по-настоящему ей подходит. “Здесь я в центре событий”, – говорила она. Однако впервые в жизни она столкнулась и с тяжкой правдой. Так, на протяжении всей своей карьеры Бакос наблюдала, насколько выборочно политические лидеры подходят к секретным материалам, желая представить избирателям уклончивую, выгодную им самим версию реальности. Этим грешили все президенты – но одни, пожалуй, больше, чем другие.
И вот теперь этот урок приходилось учить заново. После визита Чейни осталось немало обиженных. Вице-президент и его команда улетели в Вашингтон без каких-либо существенных прибавок к иракскому досье. Некоторых аналитиков ЦРУ, присутствовавших на встрече, этот визит глубоко обескуражил. Белый дом явно готовился к военной операции, а Чейни и его команду, казалось, вовсе не тревожило, что имеющиеся доказательства делают позицию администрации весьма шаткой. “Я считала, что мы знали недостаточно, – вспоминала Бакос. – Но еще меньше я знала о том, как вступают в войну”.
Через несколько лет Чейни будет настаивать, что его зацикленность на возможных связях Ирака с террористами была вполне оправданной. “Я задавал жесткие вопросы”, – признавал он в письменном отчете о визите в ЦРУ. Анализируя возможные угрозы стране после терактов 11 сентября, Чейни заключал: не было “места, которое лучше служило бы связующим звеном между терроризмом и [оружием массового поражения], чем Ирак Саддама Хусейна”.
“Оглядываясь на произошедшие события и даже принимая во внимание, что некоторые полученные нами разведданные оказались неверными, мы заключаем, что все же оценили положение правильно”, – писал Чейни.
Обоснованно или нет, но Белый дом не закончил с Заркави. Повышенный интерес к возможным связям иорданца с Ираком продлится до самого начала операции и – к досаде Нады Бакос – растянется на долгие годы. Убийство американского дипломата в Иордании еще больше усилило давление.
После того как Лоуренса Фоули среди бела дня расстреляли в одном из самых безопасных районов Аммана, высшие эшелоны иорданского правительства охватило нечто весьма напоминающее панику. За всю историю страны ни один американский дипломат не подвергался серьезной угрозе, не говоря уж об убийстве. Король Абдалла II лично встречался с официальными лицами из ЦРУ и Госдепартамента для согласования первых этапов расследования. Он и его жена, королева Рания, нанесли визит вдове Фоули, чтобы выразить соболезнования и помочь в подготовке возвращения тела ее мужа в Соединенные Штаты. Тем временем полиция и Мухабарат толпами вязали и допрашивали исламистов-радикалов. В течение сорока восьми часов более сотни человек отправились в тюрьму, а у разведки все еще не было ответа на вопрос, кто стоял за убийством Фоули и почему из нескольких тысяч проживающих в Аммане американцев выбрали именно его. Кто стал бы утруждать себя расправой над среднего уровня бюрократом, чьей главной обязанностью было улучшение питьевой воды в Иордании?